Страница 10 из 42
Мы пробежали по блестевшему в лучах фонарей асфальту парковки к моей драгоценной «БМВ 7» и поскорей заскочили в салон. За время нашего отсутствия салон успел остыть, и я, поеживаясь, поскорей завел двигатель и включил печь.
– Ну, что думаешь? – спросил я, выезжая с парковки на почти пустынную улицу. Дворники с шелестом скребли по ветровому стеклу, стирая капли дождя.
– Надо думать, – пробормотала Лира.
– Валов хочет, чтобы мы думали вместе. Нам надо как-нибудь сесть вместе и раскинуть мозгами. Точнее, раскидывать мозгами будешь ты, а я буду морально тебе помогать, потому что раскидывать мне особо нечем. И нам надо поторопиться, пока все жители города не покончили с собой.
– Завтра не могу, – быстро сказала Лира. Она на меня не смотрела.
– Ну тогда послезавтра. После работы, в шесть тридцать вечера, пойдет? У меня дома свободно.
– Нет! – еще быстрей проговорила Лира. – В смысле, давай у меня, хорошо? Родители нам не помешают.
Наступила пауза. Я остановился на красном светофоре. Две машины проехали слева направо, остальное время я и еще какой-то старенький «Фольксваген» просто стояли перед пустой дорогой.
Не выдержав, я хихикнул:
– Ты и в первый раз не хотела заходить ко мне в гости. Можно подумать, что стоит тебе переступить мой порог, как в меня вселится демон сладострастия, и я наброшусь на тебя, как озабоченный сатир на нимфу.
Лира возмущенно цыкнула языком; та часть ее лица, что не была скрыта шапочкой, шейным платком и очками, густо покраснела. Она не ответила. Интересно, подумал я, у нее хоть были мужчины? Или она – последний реликтовый представитель вымирающего вида Virgo intacta?
– Ладно, послезавтра, в шесть тридцать, пи эм, как говорят на западе, – сказал я.
На перекрестке проспекта Лермонтова и переулка Лобачевского я опять встрял на красном свете. Движение здесь было пооживленней. Торгово-развлекательный комплекс «Орион» светился и переливался, сильные прожектора чертили в черном дождливом небе причудливые узоры. Мельтешили толпы народа, на парковку перед комплексом заезжали машины.
Я особо по сторонам не глядел; едва дождавшись зеленого света, свернул в переулок. Так уж вышло, что мы с Лирой соседи – ее дом находится в квартале от моей квартиры.
– Пока, – сказала Лира, выскальзывая из машины, когда я затормозил перед особняком, в котором жили Станкевичи. По-моему, цвет ее лица до сих пор не пришел в норму.
– Пора, Лира, – спокойно сказал я.
Пока я ехал домой, думал, что было бы, если б она не страдала обсессивно-компульсивным расстройством. Осталась бы она таким же синим чулком, любительницей выискивать ошибки в тексте и занудой, твердящей про закономерности?
Еще при первой встрече я заметил, что внешние данные у нее неплохие и если ее накрасить, сделать укладку, да нацепить модные шмотки, на нее оглянутся девять из десяти мужчин. Десятым будет старый гомосексуалист с импотенцией и плохим зрением.
Но проблемы мозга – это проблемы всей жизни. Поистине, наше сознание определяет всё…
Когда я заворачивал в узкий проезд во дворы, фары высветили в темноте знакомую фигуру, и Лира с ее проблемами мгновенно вылетела из головы.
Я опустил стекло и высунул голову под дождь.
– Алёна?!
– Привет, Жень, – отозвалась она. – Я уж думала, что ждать тебя не стоит.
– Садись! Почему не позвонила?
– Звонила, – ворчливо ответила Алена, забираясь в машину. Она была вся мокрая, будто искупалась в одежде. – Раз пять, наверное. У тебя телефон выключен.
Я схватил свой телефон. Дисплей был черен и мертв, не реагировал на прикосновения и нажатия немногочисленных кнопок. Так и есть, аккумулятор сел.
– Забыл зарядить, – извиняющимся тоном сказал я. – Давно ждешь?
– Где-то полчасика… Подумала, если не вернешься к десяти, придется уезжать домой.
Я торопливо припарковал машину на излюбленном месте под окнами своей квартиры.
– А что случилось-то?
Алена помолчала, выходя из машины. Заговорила возле подъезда:
– Я трусиха, вот что. Не могу дома спать одна. Страшно… Панические атаки какие-то… Снится эта бедняжка, в реке…
Я, как и подобает мужчине в таких ситуациях, обнял ее за плечи. Она не притворялась. Столкновение со смертью в ее неприглядном виде сильно на нее подействовало. После того случая на набережной Алена три раза ночевала у меня, потом сказала, что страхи ее немного отпустили и пора бы прибраться дома.
Когда я включил в прихожей свет и оглядел Алену, выяснилось, что она промокла буквально до нитки. Она немножко дрожала, но притворялась, что всё в порядке. Зонт не взяла – видимо, рассчитывала быстро попасть ко мне домой. А спрятаться от дождя в магазине или «Олимпе» не хотела, чтобы не прозевать меня.