Страница 157 из 165
— Вы бурдюки такие нерасторопные.
Вестариана обернулась на надтреснутый рык небритого десятника городской стражи. Севериан схватился за меч, а Ратибор опешил от такой наглости, шикнул:
— Ты в своём уме, Святовит.
Десятник рыкнул:
— Святовит может и не у меня в уме, а ты в поясной сумке поройся, балбес.
Удивлённый Ратибор от неожиданного напора сунул руку в расшитую серебряной нитью сумку у пояса.
Святовит осклабился:
— Оиери велела унести эту гадость подальше. Я инсценировал кражу.
Севериан до хруста в костях сжал рукоять меча.
Вестариана заворожено приняла из рук Ратибора кожаную нитку с оправленным в серебро сапфиром, а Севериан зарычал:
— Нет, он издевается. Шарц? Ты?
Святовит не удостоил барона ответом, всё его внимание собралось на тускло светящемся сапфире.
Принцесса молча протянула Святовиту запястье и десятник начал расшнуровывать рукав её платья.
Севериан насторожился:
— Что, опять? Здесь? Вы с ума посходили?
Вестариана поднесла запястье к губам. Севериан в ужасе заслонил собой принцессу от волнующейся толпы, а Шарцу жадно уставился на сапфир. Капли крови растеклись по полированной поверхности синего камня. Сила из раны на запястье вместе с кровью впиталась, и сапфир потеплел. Засветился невидимым для бурдюков светом, а Шарцу скрипнул от злости зубами десятника — Всполох послала слабенький зов на трепет источника силы. Только источник — душа неугомонной принцессы. Вестариана отмахнулась от зова. Покачнулась и вплела ещё силы в камень.
Сапфир для Шарцу вспыхнул вторым солнцем, и принцесса протянула десятнику амулет, с робкой надеждой спросила:
— Справишься?
— Помолись как-нибудь за меня, — скривился десятник, бережно принял амулет, движением пальцев унял кровь из запястья принцессы, а Севериан протянул принцессе платок.
Толпа заволновалась: придерживая меч, десятник припустил через Торговую площадь к неподвижному мяснику. На полном ходу проскочил мимо, споткнулся, ворвался в ворота лавки, а Севериан забрал окровавленный платок и шепнул принцессе:
— У него хоть один шанс-то есть?
Вместо ответа Вестариана прикрыла глаза и устремилась сознанием в лавку…
…А на другом берегу Долгары в старой крепости Зорица вдохнула букет любимого вина. Её тонкие пальцы задрожали на кубке. Если бы не Слеза Мории…
Супруг в соседнем кресте занервничал:
— Душа моя, что с тобой?
— Переживаю за Креслава?
— Да что с ним станется, — отмахнулся Яромир, — с остолопом. Пей, душа моя.
Зорица отставила нетронутый кубок, и Яромир увидел, как зазолотились от слёз в косых лучах ресницы любимой. Королева пожаловалась:
— Он давно не заглядывал. Совсем забыл обо мне.
— Ему немного неудобно, милая, — Яромир уставился на слёзы на щеках жены и свосем разнервничался: как можно разговаривать с плачущей женщиной?
Зорица отвела взгляд, а Яромир неуклюже отмахнулся:
— Да знаю я, что ты была в палате откровений, знаю, не реви. Нет там Креслава, успокойся.
— А?.. — Зорица проглотила вопрос, но Яромир догадался, насупился: — Милая, с какого дохода ты меня начала считать зверем?
— Я…
— Да выпорю я его… или не выпорю… или…— король с силой почесал затылок, рыкнул: — Непонятно ещё, кто кому жизнь там спас.
Зорица всхлипнула, и её полные губы мелко задрожали.
Яромир отмахнулся:
— Да брось, любимая, накажу паршивца, чтоб впредь умней был и придёт он… А то одни бабы да заговоры на уме… эй…Эй! Зо! Зорица!
Королева осела в кресле, смахнув рукой кубок.
— Твою ж оглоблей, — прорычал Яромир. Рявкнул: — Зорица, паршивка! МЕДИКУСА!!! ЖИВО!!! И ВИНА ЕЩЁ!!!
…А на Торговой площади толпа зароптала. Севериан шепнул на ухо принцессе:
— Шарц справился?
Вестариана облизнула капельку крови из закушенной губы и её прикрытые веки задрожали.
— Он справился, Вес?
— Он мёртв.
— Он справился?
Вестариана разжала напряжённые кулаки, и на её ладонях остались следы от ногтей. Принцесса подавила подступивший к горлу ком горечи.