Страница 17 из 18
- Да я из-за бабули, за неё испугался, вот и не думал ...
- Не думал он! Да пойми ты, есть звери и есть мы. У зверей свои законы, а мы-то сначала люди, потом только звери... Ну, не знаю, как тебе это объяснить! Понимаешь, да будь твой зверь хоть хомячком, он всё равно также поступил бы, и волки также бы отступили! Мм, ну как тебе ещё сказать? - Урус даже головой замотал в отчаянии.
Но до меня, наверное, что-то стало доходить:
- То есть, важен не вид зверя?
- Да, характер ... решимость ... Важно, что ты не испугался и попёр на них. Это для «диких» важна видимость, и они считают себя сильными, потому что они волки. Они не понимают, что важнее не сила лап и челюстей, а характер ... эээ, сила духа, вот, - помолчав, - потому, Гром и не станет никогда вожаком, потому что в душе опасается и трусит. Он только исподтишка гадить может.
Да-а, выдал мне брат!
- Ур, а когда ты ходишь на игрища к Лийсе, то ....
Глядя в ночное небо, волк расцвёл мечтательной улыбкой.
- Лийса... - имя лисицы было произнесено с нежностью. - Я люблю её, Гор! И кажется, уже больше никак, а я всё больше и больше её люблю! И никому не отдам! Гром в этом году приходил на игрища. Ты думаешь, ему лисица была нужна? Как же? Он знал, что я там буду. Я каждый год к Лийске прихожу. Я ведь, когда совсем пацаном был и ещё не перекидывался ни разу, знал, что не дорос до жениховских игрищ, но не мог её уступить. Всегда дрался за мою лисичку. И почти всегда мне доставалось. И Гром пришёл покуражиться, чтобы Ррыку досадить, унизив племянника. Только просчитался "дикий"! Да, мне досталось от него, но и я ему меток наставил! Видел, верно, у него шрам через всю морду? Это я ему метку поставил! Как только глаз уцелел? Получилась у нас ничья, а Лийса ко мне вышла. Представляешь? Лийса теперь моя! И никто теперь не поспорит. Я, как только очухался, Лийсу к Зверяне повёл, попросил её в невесты.
- А?
- И богиня разрешила! Вот, смотри! Это начальная метка! – брат сунул мне под нос левую руку, на котором с тыльной стороны и впрямь красовалась какая-то загогулина.
- Подожди, Ур. А бабка не знает. Волнуется за тебя, боится, что убьют из-за Лийсы. И если Лийса тебя выбрала, да и богиня согласилась, то почему вы ещё не вместе?
- Не вместе? Отец с Ррыком сказали, что после твоего оборота объявим, к камню при всех пойдём, а свадьбу ещё и по-людски сыграем. Я сначала обиделся, а сейчас вижу, что действительно, столько хлопот им от твоего оборота.
- Да что такого особенного с моим оборотом? С чего столько гостей понаехало? Кто я им? Ну, пусть особенный. Вот олень получился... и только. Для этого нужно было в такие дали тащиться аж из самого Бормита? Никак месяца полтора, а то и все два, добирались. Оно того стоило? Ррык говорил, что и наш князь постоянно обо мне справляется. Зачем я им нужен? На диковину посмотреть? Больно хлопотно, да и накладно!
Урус, помолчав, задумчиво произнёс:
- Краем уха слыхал я, что нам не всё, что в пророчестве сказано, говорят. Видать, что-то совсем серьёзное там сказано, и ты там каким-то боком - вот, и наблюдают. Наверно, от тебя какое-то важное дело зависеть будет.
- Да я мальчишка ещё!
- Не скажи, Лагор. Вроде бы, и пацан, да ещё олень, уж точно не хищник, чего бы там бабка ни говорила, - хмыкнул, - но в четырнадцать лет, да в первом обороте, ни один оборотень против стаи не выстоял бы.
- Ур, да говорил же, не специально я.
- А такое специально и не сделаешь. Оно само собой только может получиться.
Слова Уруса про пророчество подтвердились уже на следующий день. А пока мы пошли домой ужинать.