Страница 185 из 215
У меня еще оставался вопрос:
А Эберхард? Он как реагировал? Или его там не было?
Рихард задумался:
Братец? Он там был... поначалу. Не знаю, как реагировал, не обратил внимание. Одно скажу: вел себя тихо, никаких выкриков, никаких демаршей. А потом... Он ушел до того, как всё закончилось. Не стал дожидаться решения короля.
Ой, неспроста это! Если Эберхард промолчал, значит, у него родился очередной коварный план, в который крик попросту не вписывался. Если бы он работал на кого-то, то я бы могла делать ставки: он побежал запрашивать новые инструкции. Но этот гад работал явно на себя. В лучшем случае на папочку. Это самодеятельность семейки фар Арвиль, носом чую. Не мог же красавчик Берти вести переговоры против интересов Кортала, а действовать в диаметрально противоположном смысле.
А если он убежал, не дождавшись, чем дело кончится, значит, или понесся сообщать папочке последние новости, либо придумал какую-то гадость и торопился её осуществить.
Пока я раздумывала над сказанным, Конрад был обеспокоен другими вопросами.
Рик, а я тоже попал под арест?
Ты? С какой радости? Ты волен идти куда тебе хочется. Только... Горан сказал, что ты прошляпил кризис в школе и он готов отказаться от твоих услуг. Берти это, кажется, понравилось. Но что бы ни случилось, я на твоей стороне, дружище, так что только скажи, что надо делать...
Конрад отодвинул чашку и встал:
Рик, ты можешь оказать мне огромную услугу? Как маг магу?
Ректор, не понимая в чем дело, тоже вскочил и ответил испуганно:
Всё, что в моих силах, Кон, всё, что в моих силах!
Как будто не знает: Конрад никогда не попросит ничего, что друг не смог бы сделать, или что было бы для него опасно. Интересно, что пришло в голову моему мужчине?
Конрад на мгновение замялся, а затем сказал то, от чего я чуть со стула не упала:
Рик, ты сейчас, не выходя и ни с кем не советуясь, проведёшь для нас с Мартой обряд «Разделения жизни»!
Ой! Выходит, я срочно выхожу замуж. Прямо не сходя с места. Потом для родных мы сходим в храм доброй Матери и устроим застолье, но по-настоящему мой брак будет заключен здесь и сейчас. Не знаю, зачем такая спешка, но по виду Конрада ясно: это не прихоть, а необходимость.
Конечно, я хотела, чтобы всё было иначе, но раз уж так вышло... Упираться глупо, ведь я заранее согласилась. Так что когда Рик спросил меня, согласна ли я и готова ли, отбросила все сомнения и страхи и произнесла «Да» уверенным и спокойным голосом.
Рихард пожал плечами и согласился выполнить просьбу друга, добавив на всякий случай:
Под твою ответственность.
Конрад обнял меня за плечи, чмокнул в лоб и подтолкнул к двери в спальню:
Иди надень своё самое нарядное платье и выходи. А мы сейчас все подготовим.
Самым нарядным до сих пор оставалось то сиреневое платье с юбкой, похожей на кисти глицинии. Я его надела, кое-как зашнуровалась и посмотрела в зеркало. С моей новой прической это выглядело не роскошно, но мило и забавно. Конечно, Леокадия была в сто раз красивее и элегантнее меня, но она мертвая, а я живая. Пусть не роскошная красавица, а занудная училка математики. Если Конрада устраивает такая жена, это его проблемы. Я просто собираюсь быть счастливой, вот и все.
Расправив по возможности пальцами собственные кудри, я вышла обратно в гостиную, где мужчины заканчивали свои приготовления.
На подносе, поставленном на табуретку, громоздились серебряные кубок и блюдо, маленький изящный фиал из цельного куска горного хрусталя, наполненный чем-то синим, каменный нож, крошечная жаровня и ещё какая-то незнакомая мне ерунда из арсенала магии.
Рихард постелил на пол скатерть со стола и велел нам встать на колени. Затем непривычным голосом спросил, добровольно или нет мы сюда пришли. Получив подтверждение, он положил на жаровню какую-то гадость, которая тут же вспыхнула и погасла, а по комнате стал расплываться сладковатый, дурманящий дым.
Следующим номером он с большим трудом связал пряди наших волос прямо на головах. Для этого нам с Коном пришлось уткнуться друг другу в макушку. Затем Рик одни движением ножа срезал связанные пряди и спалил их на жаровне. Завоняло ещё паленым волосом.
В кубок он налил красного вина и велел каждому протянуть левую руку: от сердца. Надрезал запястья и нацедил по наперстку кровушки прямо в вино, размешал и велел выпить, после чего завел длинную, нудную песню на непонятном языке.
Кон нашел в себе силы пояснить: это заклинание, которое нас соединяет. Осталось совсем немного и нас будет не разлучить.
Он оказался прав. Вскоре Рихард закончил свое пение, расстегнул на Конраде рубашку и со всей дури полоснул его ножом по груди. Я чуть не завопила от ужаса, но, оказывается, он рассек только кожу, да и то поверхностно. Я уже обрадовалась, что самое жуткое произошло, больше ничего плохого не будет, и зря. Рик велел мне языком зализать рану, и при этом непременно проглотить всю кровь, которая попадёт на язык! Сказки про вампиров какие-то.
Но спорить было уже поздно, пришлось повиноваться, тем более что на лице у Конрада вместо гримасы боли было написано блаженство. Ну, если ему любо, то и мне должно быть мило. Я снизу вверх стала аккуратнейшим образом зализывать рану и о чудо! она прямо под языком исчезала, оставляя здоровую кожу.
В тот момент когда я готовилась покончить с Конрадовым ранением, в коридоре вдруг закричали:
Остановите их! Остановите!
Кого остановить? Нас? Глупости какие! Я лизнула рану в последний раз и тут меня пронзила такая боль, что ни охнуть, ни вздохнуть. Казалось, сердце в груди останавливается, не выдержав пытки. Я глухо застонала и бессмысленным кулем сползла на пол прямо перед моим новоявленным мужем.