Страница 92 из 95
Я зашла в ванную комнату Марка, включила горячую воду и сняла с себя одежду. Здесь было холодно. Я подошла к зеркалу, которое начинало запотевать от горячего пара. Пена для бритья, зубная щетка, засохшая напрочь, флакон с лосьоном и бутылек с гелем для душа. Все тот же запах – цитрус и ментол, который я так любила, что купила такой же для себя.
Я залезла в ванну, вода обжигает мое тело, успокаивая от холода, вселяя уверенность и напоминая, что больница позади, и я снова живу. Задерживаю дыхание и погружаюсь в воду полностью, с головой. Лежу так, пока не чувствую, что вот-вот задохнусь. Поднимаю голову, вдыхаю полной грудью и повторяю еще раз то же самое.
Приятное тепло в теле, запах цитруса и ментола, капли воды, стекающие с волос на грудь, спину и падающие на пол. Я стою напротив зеркала и смотрю на свое отражение – уставший взгляд, темные круги под глазами, желтый цвет кожи и исхудавшие руки, которые я с трудом могу поднять. Больничный распорядок никому не идет на пользу! Я усмехаюсь, радуясь тому, что больше не придется ходить в душ по расписанию, оборачиваюсь в полотенце и выхожу на кухню. Приятный аромат свежесваренного кофе сразу манит, и меня даже не нужно уговаривать, чтобы выпить кружечку, а то и две. Кофе не входило в больничное меню, что меня очень расстраивало каждое утро. Помню, как один раз, во время прогулки, Иван нарушил распорядок и тайком принес мне капучино из соседней кофейни. Я знаю, что ему влетело от Силина, но парень мне в этом не признался. Мне будет не хватать этого добряка, с детской улыбкой. Пожалуй, это все, что было хорошего в психиатрической клинике.
- Я сварил нам кофе! – Марк разлил напиток по чашкам и поставил на стол. – Твои любимые пирожные!
- Ты помнишь, что я их люблю? – я села за стол и сразу сделала глоток черного кофе, наслаждаясь каждой частицей этого напитка.
- Я все помню, - Марк нежно улыбнулся и провел пальцем по крему кондитерского изделия, собирая самый смак.
- Твои привычки не изменились, - я посмеялась и повторила за ним.
Мы недолго посидели на кухне, балуясь с пирожными, запивая их кофе. Я вернулась в спальню и зашла в гардероб. Здесь оставалась моя одежда. Я выбрала джинсы, теплый кардиган и короткие сапожки, на невысоком каблуке. Волосы успели подсохнуть, но еще оставались влажными, и я собрала их в хвост. На глаза попалась моя помада, светло-коричневая. Я сняла колпачок и провела по губам. Непривычное ощущение, будто что-то мешает. Но стирать ее не стала, пора заново привыкать жить.
Мы ехали в мой родной городок. Я не была там больше года, и, наверное, будет сложно находится там после смерти семьи. Зайти в дом, в котором все так и осталось, как оставили родители: открытая книга по кулинарии, которую мама всегда забывала на столе рядом с окном; газета, которую отец читал утром за завтраком, датированная тем числом, когда родители разбились; ноутбук с наушниками брата и составленный им плейлист на рабочем столе компьютера. Страх, увидеть все это так, как запомнила когда-то, но не ощутить их присутствия.
Приехали мы ближе к вечеру. Дом, который всегда был ярко освещен фонарями, сейчас выглядел пустым, ненужным и одиноким. Мы поднялись на крыльцо, Марк достал ключи из кармана и открыл дверь. Я включила свет. Когда-то уютная и домашняя атмосфера сменилась холодным и спертым воздухом, запахом пыли и паутиной в углах.
Я прошла на кухню. На столе лежит газета, свернутая вдвое, около окна мамина книга кулинарных рецептов. Я улыбнулась, вспомнив, как она каждый день листала ее, пытаясь переделать очередной рецепт на свой лад. В гостиной на полу около дивана лежат папины тапочки, а на тумбе под телевизором его очки. Я прошла наверх. Комната брата, в которой, как я и думала, на столе лежит ноутбук с наушниками, а кровать заправлена дурацким покрывалом, которое я так ненавидела, и которое так обожал Макс. Я провела пальцами по столу, ноутбуку, рамке с семейным фото, которое брат поставил только чтобы позлить меня, и открыла ванную комнату.
«Надеюсь, это не твой коварный план – свалить меня с дерева, чтобы я что-нибудь себе сломала и осталась дома? – Шутишь? Собственная ванна мне важнее!»
Улыбнулась воспоминаниям и прошла в свою комнату. Все точно так же, как и было в последний мой день здесь. Хотя братец наверняка полазил и пошалил! Я обожаю порядок в своей комнате, и у каждой вещицы было свое место здесь, а Макс в мое отсутствие тайком пробирался сюда и менял все местами. Я приходила в бешенство, а он издевался надо мной таким образом. Маленький засранец!
Три могилы. Три одинаковых мраморных колонны. Басанова Светлана Петровна, Басанов Альберт Георгиевич, Басанов Максим Альбертович. Больно смотреть на это. Чувство стыда пеленой застилало меня. Родители и брат погибли из-за меня, а я даже не попрощалась с ними, не явилась на похороны, наплевала на все, разбираясь в себе. Я виновата перед ними, но сейчас на мои извинения уже никто из них не ответит. Я села на землю рядом с могилой отца.
- Прости меня, - я провела рукой по надгробию и фотографии. - Я не оправдала твоих надежд. Ты верил в меня, а я все испортила.
Я достала из сумки бутылку вина из папиной коллекции. Это была одна из последних, которые он добавил в погреб - года моего рождения. Марк откупорил ее, наполнил четыре хрустальных бокала и один подал мне. Я поставила его на плиту отца. Пусть земля тебе будет пухом! Надеюсь, ты слышишь меня и видишь, как мне стыдно перед тобой.