Камни & косы

Небольшая пауза заполнилась взаимным разглядыванием. Я невольно сравнил Альфи с «этой» и в очередной раз поразился дальновидности своей невесты. Вчера она не поленилась и поехала по магазинам, чтобы специально к этой встрече купить новое платье. Я ещё сказал: красиво, конечно, но слишком прилично, даже колени закрыты, а вырез и вовсе под микроскопом надо искать... Но зато в этом платье Альфи смотрелась элегантно, как теледива времён бабушкиной молодости, а светлый цвет делал её такой нежной, воздушной... Присутствующий здесь бегемот женского пола был одет по последнему «писку»: в нечто облегающее, мерзко-жёлтое (детская неожиданность) и с идиотскими рюшками где надо и не надо – и на фоне моей красавицы выглядел настолько убого, что даже бабуля невольно скривилась. Один - ноль.

- Здравствуй, здравствуй, Гинтас...

Тут уже скривился я. После достопамятного «благодетеля из Паланги» у меня была стойкая неприязнь к этому сокращению. Альфи поняла это и чуть улыбнулась.

- А... хм... эта... хм... милая девушка с тобой - кто?

- Бабушка, познакомься, это Вероника. А это – моя бабушка Габриэла.

- Очень приятно.

- Хм... А фамилия у этой... хм... милой девушки есть?

- Конечно, - снова улыбнулась Альфи. – Вероника Воронова.

- Русская! – трагически заключила бабушка. – Ну вот, дожили!

- Да, мой отец был русским. Мама – литовка. А что здесь такого страшного?

- Да ничего, конечно, – Габа решила не переигрывать со своими русофобскими настроениями – они, по правде, появлялись у неё нечасто и были во многом чистой показухой, демонстрацией своего «фи» к почившему советскому режиму. – Вы у нас проездом?

Альфи от души позабавил этот «умный» вопрос.

- Нет, я живу здесь с рождения. И никуда уезжать не собираюсь.

- Так почему же, милое дитя, вы не возьмёте себе фамилию матери?! Это же так упростит вам жизнь, поверьте мне!

- Я знаю, - спокойно кивнула Аль. – Но из уважения к памяти отца – а он был просто исключительным человеком – я решила оставить его фамилию. Мама не возражала.

- И давно он умер? Ах, да, присаживайтесь!

Мы сели рядом на диван, к явному неудовольствию проигнорированной Мартины. Но, зная мою бабулю и её умение опускать неугодных ниже плинтуса, она пока благоразумно молчала.

- Отец погиб, когда мне было десять лет.

- А мать...

- Она через некоторое время вышла замуж за литовца. Очень хороший был человек.

- Был? Он тоже... ээ... погиб? Тенденция, однако!

Альфи пропустила шпильку мимо ушей.

- Они погибли оба. Автокатастрофа, четыре года назад...

- Ээ... Извините.

- Ничего. В этом мы с вашим внуком похожи.

- Да, кстати! – снова встрепенулась ба. - А в каких вы с ним отношениях? Он мне ничего не рассказывал, негодник, с кем дружит, с кем... кхм...

Альфи медленно выдохнула и аккуратно сложила руки на коленях. Кольцо моей матери, до этого завёрнутое камнем внутрь, теперь стало видно во всей красе и открыло правду раньше, чем послышался её внешне невозмутимый голос:

- Иргинтас и я скоро поженимся.

В комнате на минуту воцарилась тишина – тяжёлая, нехорошая тишина... «Бегемот» не выдержал первый:

- И что это такое, а?! Я не понимаю, может, госпожа Костинайте объяснит, зачем надо было устраивать весь этот цирк?! Заманивать меня сюда, обещать золотые горы, а потом... Посмеяться вы надо мной захотели, да?? Ну, я вам...

- Подождите! Извините нас, пожалуйста, - попыталась урезонить её Альфи. – Мы хранили помолвку в тайне и только сейчас решили всё рассказать. Никто не знает о ней... Не знал, до этого момента.

- Не злись, ба! Видишь, всё правильно, как в сказке: мамино кольцо ей как раз впору пришлось. Где я ещё такую девушку найду, а? – через силу пошутил я, невольно косясь на бегемотовы «сосиски».

Как и ожидалось, шутку не оценили: бабушка продолжала сверлить меня убийственным взглядом в стиле «Как ты мог!?!», но пока молчала, вероятно, от шока. Мартина нависла над сидящей Альфи – как громоздкий слонище над изящной пантерой.

- Да кто ты вообще такая, а?! Откуда ты вылезла, на что замахнулась?! Да ты не представляешь...

- Почему, очень даже представляю, - вежливо улыбнулась моя любимая. – И не скажу, что я в полном восторге, скорее, наоборот. Ирг никогда не рассказывал, из какой он семьи, я и фамилию его только недавно узнала. Мы просто общались, работали вместе... Сейчас всё стало сложнее, и это не радует.

- И где это вы «работали»? – фыркнула Мартина. – Он играл на улице, а ты бегала за прохожими со шляпой?!

Я заметил, что бабушке не понравились эти слова: несмотря на активную критику моей музыки (которую она, по-моему, никогда и не слышала), она явно была в курсе наших последних успехов. Два – ноль.