Страница 70 из 81
- Слушай… Ты считаешь его злодеем, но это не так… - речь Дмитрия была прерывиста – и усталость и раны уже говорили о себе. – Поверь мне! С самого начала он просто хотел порядка! Он был воспитан в религии, и верил в Бога. Он считал, что его наделили силой, дабы обращать в веру заблудших. Но потом он узнал и темную сторону в себе. Сторону, что есть в каждом из нас. Он ушел в монастырь и потратил долгие годы на то, чтобы изгнать демона, что появлялся в нем иногда, и когда решил, что у него получилось, вернулся в мир. А потом он встретил себе подобных. Братьев, тех самых, что ты видел.
- Пи, Эн, Би?
- Да. Они рассказали ему о том, кем мы на самом деле являемся. После этого Майкл понял в чем же действительно его предназначение.
- И в чем же?
- Сохранить жизнь!
- Что? Что за чушь?!
- Это не чушь. Я работал на него с только лет! Не смей называть мое дело чушью! – сорвался Дмитрий.
- Если твое дело чушь, я буду называть его так, вне зависимости, сколько лет ты на это потратил!
Они снова схлестнулись. Казалось, что им обоим уже было все равно за что драться, лишь бы драться, лишь бы продолжать. Безумие. Безумие вело их. Ослепляло. Дурманило. Порабощало.
Домов сплюнул кровавое месиво, собравшееся во рту, воистину давно он не испытывал подобного. Не зря все это время он искал его.
Дмитрий в это время постарался успокоиться. Он понял, что возникающие все чаще вспышки гнева, которые он никак не мог хотя бы ослабить, не что иное, как Тошино воздействие. А подобное вряд ли могло пойти ему на пользу, человеку, что всегда отличался трезвостью ума и способностью без труда отделять лишние эмоции от дела.
- Ты считаешь себя правым и сильным, мальчишка, - сказал Дмитрий, воспользовавшись очередным перерывом. – Но ты глуп, и покончить с тобой я бы давно уже мог.
Он достал из-за пазухи свой кинжал, тот самый, которым грозился еще в ту самую их встречу в институте.
- Но мне хотелось немного насладиться, - он улыбнулся. Причем довольно мило. – Теперь хватит. И пусть я не удовлетворен, но ты на меня сильно действуешь. Сложно контролировать эмоции, когда ты рядом.
- Не думал, что ты ко мне так сильно привязался! Прости, но к мальчикам я равнодушен.
- Болван!
Дмитрий кинулся на Антона, понимая, что эта атака будет последней. Для него или себя – не зная, и вряд ли об этом волнуясь. В любом случае, исход, где оба оставались живы, не существовал ни в какой реальности. В этой тоже.
Увернувшись от одного удара, Тоша получил кинжалом чуть выше тазовой косточки со второго. Совершенно не к месту вспомнился день, когда Машка вернулась из больницы после того, как ей вырезали аппендикс. «Да эт вообще не страшно!» - говорила она, гордо указывая на свеженький шрам всем собравшимся во дворе. Антон глядел на ребят с балкона – его фирменный собственноручно разработанный безопасный стиль общения. «Если под наркозом», - уточнил Толик.
- Да, без него, не очень, - фыркнул Домов, отталкивая Дмитрия в сторону.
Тот, развернувшись, постарался нанести еще одну рану, но Антон, изловчившись, увернулся и сам воткнул свой нож тому над ключицей.
Ищейка остановился, удивленный. Он покачнулся, кашлянул, вызвав в шее бульканье, и, выронив кинжал, сам упал на колени, стукнувшись их чашечками ими о холодную, затертую чужими ногами плитку. Тоша тоже осел недалеко от него, рана в животе заставляла его сгибаться, как под грузом.
- Ну вот и все, Домов, - сказал Дмитрий, улыбнувшись. – Ты рад?
- Пока не знаю.
- А я рад. Рад, что после стольких лет снова с тобой поговорил. Пускай и так. Без тебя было скучно, хоть ты и бесил меня, друг.
- Я… не понимаю.
- А ты всегда догонял с трудом, - усмехнулся Дмитрий.
- Это да… - согласился тот.
Они с минуту помолчали, вбирая в себя и проживая всю боль, которой наградили друг друга.
- Ки… Кири… – Дмитрий закашлялся.
- Она мертва.
- Черт! Жива она, идиот! – воскликнул Дмитрий, от сильных эмоций его покачнуло, и он скособочился на одну сторону.
- ЧТО?
- Я ее чувствую, а значит, жива. Но слаба, очень, - Дмитрий достал из кармана штанов какую-то ампулу, но та выпала у него из рук и откатилась. – Черт… Давай, быстрее…
- Что?
- Хватит чтокать. Вколи ей.
Антон послушно потянулся за лекарством. У парня не было и капли сомнения в искренности своего соперника. Он не знал, почему – но просто верил и все. Не задумываясь. От боли у него закружилась голова, и он, потеряв равновесие, облокоченный на правую руку, не совладал с импульсом и шмякнулся о плитку подбородком. Его засаднило, но в общем ощущении порабощающей боли это вряд ли прошло хоть как-либо замеченным. Антон тут же поднялся опять. Ампула слегка размывалась в глазах, но легла на ладонь, холодная и обтекаемая, практически невесомая после металла клинка. Собравшись с силами, Домов встал, низ живота тут же передал в головной мозг пламенный привет, заставивший Тошу зажмуриться. Пересилив жгучее желание этого момента – лечь обратно и умереть, он, ковыляя, добрался до девочки. Воткнув шприц ей в руку – туда, куда попал, не до примерки сейчас, честное слово – он нащупал тоненькое запястье своими ледяными пальцами, померив пульс, и действительно почувствовал еле заметный, но все же отклик.
- Твою же ж мать, - выдохнул он, почувствовав облегчение, и рухнул рядом с ней на пол. – Живая…
Тоша устало откинул затылок на скамейку, как будто иначе она уже просто не держалась, и поглядел на Дмитрия. Тот, похоже, тоже был рад. И, не показалось ли Антону, серые глаза увлажнились.
- Зачем? – спросил Домов. – Помогаешь?
- Потому что люблю ее, болван. И тебя люблю… Вы же моя семья…
Антон посмотрел на него совершенно ошарашено. Это были совсем не те слова, которые он мог ожидать услышать.
- Слушай… Мне недолго уже осталось. Поэтому, слушай… я скажу. Ты болван, кончено, но понять должен.