Страница 17 из 29
Было холодно, я почувтвовал как моя кожа покрывается мурашками. Я посмотрел на свое тело, но в темноте не увидел его. Мне стало страшно. Внезапно, я услышал голоса.
– Поздравляю вас, госпожа! – в этом вкрадчивом голосе, я узнал шепот ведьмы. – Наконец-то у нас получилось!
– О, я так тебе благодарна, так благодарна, Элба! Как тебя отблагодарить? – ответил ведьме незнакомый женский голос.
– Не стоит пока об этом думать, госпожа. В вашем положении не следует волноваться.
– Да, ты права, права… Но все таки?
– Не сейчас, баронесса! Отдыхайте. Поговорим об этом после.
Вновь стало тихо и я почувствовал легкий озноб. Что за чертовщина тут твориться?
Какое-то время ничего не происходило. Затем, до меня вновь долетели голоса. Сперва я услышал ведьму.
– Тужтесь, госпожа! Тужтесь!
Снова раздался полный боли крик и вслед за ним вопль новорожденного.
– Мы справились, госпожа, все позади!
– Дай… дай ее мне, Элба!
– Конечно, госпожа!
Слабый шорох, и вновь, тот же измученный голос.
– Мори… Я назову тебя – Мори…
И вновь, громкий рев новорожденного. А затем – тишина…
Мой страх усиливался с каждой секундой. Словно испуганный зверь, я начал озираться по сторонам, но повсюду видел лишь темноту. Так продолжалось довольно долго, пока я, наконец, не заметил крошечную искру, разрезавшую мглу. Присмотревшись, я увидел крошечный уголек, ярко пылающий в окружающей мгле. Уголек постепенно увеличивался, как будто он приближался ко мне. Я попытался отойти назад, но не мог пошевелить ногами. Ощущение было такое, словно я увяз в трясине и опускаюсь все глубже и глубже в топь. Красноватое мерцание становилось все сильнее, все агрессивнее. Уголек заполонил все вокруг, я почувствовал какой от него исходит жар.
"Когда тебя сжигают на костре, наверное чувствуешь то-же самое" – с тоской подумал я, не в силах выносить этой пытки. Мой крик пронзил пустоту и мглу, я увидел, как пошел трещинами черный купол. Эти трещины ярко светились, и свет проникающий сквозь них, непонятным образом давал мне облегчение. То, что я сперва назвал угольком издало сдавленное шипение. Теперь я видел ярко красную, звериную морду. Чудовище изгибало спину и кричало, я видел как на его сверкающей огнем коже появились темные пятна. Они увеличивались до тех пор, пока вся кожа чудовища не сталла черной. А затем оно сгинуло.
Я уронил голову и закрыл глаза. Больше всего на свете мне хотелось покоя. Все тело болело, но эту боль можно было терпеть. Пение птиц… Я услышал его, но не захотел открывать глаза. Пусть поют. Затем, я почувствовал чье-то холодное прикосновение к лицу. Это заставило меня отшатнуться и открыть глаза. Оказалось, что моего лба касается обыкновенный лист, а сам я нахожусь на опушке леса.
"Что за ерунда, черт возьми" – подумал я зло. Внимательно осматриваясь по сторонам. Между деревьев промелькнула чья-то одежда и я услышал голоса.
– Ступай осторожнее, смотри не упади! – произнес ласковый женский голос, та самая "госпожа", которую я слышал в темноте.
–Хорошо, мамочка! – отозвался веселый детский голос.
Я осторожно приблизился к ним. Ноги скользили по влажному моху, несколько раз я едва не упал, однако, сумел остаться незамеченным. Что-то здесь было не так, и меня начали тревожить смутные предчувствия. Теперь я стоял напротив женщины с ребенком и смог как следует рассмотреть их лица. От увиденного меня бросило в жар. Я узнал их.
Знаете, как иногда бывает странно повстречать двойника человека которого ты знал. Страннее, наверное, лишь увидеть двойника того, кого ты ни разу не встречал. Так было теперь. Передо мной стояли жена и дочь барона.
Я всматривался в их лица и не мог осознать того, что происходит. Вот, маленькая Мори, живая и здоровая, а рядом с ней цветущая женщина с ласковым огоньком в глазах – ее мать. Я подошел к ним и почтительно склонил голову, однако они не обратили на меня ни малейшего внимания. Девочка, что-то восторжено щебеча, пронеслась мимо меня, провожаемая заботливым взглядом матери.
Приблизившись к баронессе я стал перед ней, полностью загородив обзор. Но ее это абсолютно не волновало. Ее взгляд проникал сквозь меня и устремлялся вдаль, к маленькой дочери. Я постарался коснуться баронессы. Едва я дотронулся до рукава ее наряда, как все вокруг пошло рябью, словно взволновался водоем взбудораженный метко брошенным камнем. Цвета переплелись между собой, лес судорожно сжался в одну точку и свет померк.
Несколько секунд я боялся сделать хоть что-то. Наконец мне удалось заставить сжавшиеся от страха легкие втянуть хоть немного воздуха. Затем, я приказал себе открыть глаза.
Вокруг, как и раньше, было темно. Мне стало одиноко и страшно. Мозг, который с таким упрямством принимал как данность всю чертовщину сегодняшнего дня, начал сдавать. Хотелось свернуться калачиком, забиться в угол и умереть. Я вдруг подумал что, быть может, "просто сошел с ума?".
Где-то вдалеке опять разгорелся свет. Оцепенев от утомления вперемешку со страхом, я смотрел как он разрастается, приближаясь ко мне.