Страница 3 из 122
Последующие годы вылились в череду бегств и поспешных переездов. Гонения на ведьм на равнинах стали повсеместными, поэтому, даже называясь травницей, Кати нигде не чувствовала себя в безопасности, пока однажды не встретила мельника-вдовца, которого в селе считали колдуном за то, что ни одна женщина или девица не смогла ему отказать, и не поселилась у него на мельнице, разогнав всех поклонниц.
Как раз к этому времени выросла её дочь.
Есть у ведьм одна особенность. Они — прекрасные матери, ласковые и заботливые, но ровно до того момента, как их дочери вырастают и принимают свою силу. Стоит матери понять, что дочь уже взрослая, как она выпихивает её за дверь. Пусть строит жизнь самостоятельно и не перебегает дорогу той, что её родила, вырастила и обучила.
Средства к этому есть самые разные. Кати предпочла поступить просто. В один прекрасный день просто сказала бедной Нати, что их дороги расходятся и той придётся выживать самостоятельно. Дала юной ведьмочке мешочек с золотом, переписанный гримуар, пару наставлений, посоветовала двигаться в сторону гор, поцеловала на прощание...
Ошалевшая Нати пришла в себя уже в замке какого-то благородного господина. Он встретил её на дороге, влюбился и привёз к себе. Там она прожила несколько лет в холе и неге, вошла в силу как ведьма и родила дочь, которой знатный папочка дал имя Элидия в честь своей прабабушки.
Но всё хорошее имеет свойство в конце концов заканчиваться. Благородный господин оказался немногим лучше купца. Он тоже решил жениться, вернее, от него это потребовали. С детства помолвленный с дочерью друга своего отца, он как мог оттягивал неизбежное, но наконец сдался обстоятельствам.
До последнего он скрывал это от возлюбленной, но Нати всё равно узнала. Тихо собрала вещи, взяла за руку четырёхлетнюю дочь и ушла в никуда. Она не таила зла на бывшего любовника и не стала его проклинать.
Сначала устроилась в одной деревне, затем в другой... Отовсюду ей приходилось уходить из-за того, что местные женщины не могли спокойно смотреть, как их мужья облизываются на красотку-ведьму. Девочка росла, не зная, где они с мамой будут жить завтра.
Возможно, ещё через несколько лет Нати, как её мать, нашла бы свою судьбу и осела бы где-нибудь, но ей не повезло. Сельчане застали её врасплох и бедная ведьма не сумела ни защититься, ни убежать. В последнюю минуту она успела только благословить дочь и пожелать ей удачи. На то, чтобы проклясть деревенских мужиков и баб, её уже не хватило.
Это сделала Эли, когда нашла пепелище. Прижав к сердцу выпачканные в золе руки, она с ненавистью прошипела:
- Да будет проклята эта деревня! Пусть всем, кто хоть палец приложил к гибели моей мамы, не знать счастья и покоя до самой смерти! Пусть все их начинания обращаются прахом! И пусть живо будет моё проклятье пока в этой деревне цел хоть один дом!
Мать хорошо учила свою дочь: проклятие вышло первосортное, со всеми необходимыми для действенности атрибутами. Если бы её слова кто-нибудь услышал, то завыла бы вся деревня. Теперь, чтобы избыть злую долю, им надо было снести свои дома. Но никого рядом не случилось, так что как сам факт проклятия, так и условие снятия остались никому не известными.
***
К счастью для юной ведьмочки дело было летом, когда ночи светлые и короткие, иначе те, кто вчера жёг ведьму, проспавшись от вчерашнего угара, вспомнили бы про Элидию. Уж точно притащились бы на пепелище, нашли бы дочь ведьмы и тогда девочке было бы не спастись. Свидетели и мстители никому не нужны.
Но у несчастной, потерявшей всё девчонки хватило ума и самообладания сделать так, как учила мать. Прорыдав всю ночь, она собралась и ушла задолго до третьих петухов.
Направление ей было известно: на север. Там горы, там Ремола, откуда родом её бабушка. Там ведьм уважают, называют хранительницами. Никому в голову не придёт, что их надо убивать и жечь.
Она всё знала правильно. Ремола была остатком некогда грозного государства демонов, его человеческой частью. Первые ведьмы были потомками демонов, их детьми женского пола от человеческих женщин (мальчики в таких союзах рождались почти полноценными демонами), поэтому в государстве им был отдельный почёт. Родственная связь с владетелями этих земель и способность управлять потоками магической силы поднимало их над другими людьми.
Демоны, кстати, своими дочерьми не интересовались абсолютно. Даже избегали, боясь инцеста, который в их среде считался непростительным. Ведь для демонов все человеческие женщины были по сути на одно лицо, а самые первые ведьмы ни своих отцов, ни матерей не знали. Некому было научить: рождение ребёнка от демона уносило жизнь роженицы. Хорошо ещё, что такие дети были на редкость сильными и живучими.
Дети ведьм в первом поколении почти поголовно наследовали дар, потом постепенно он сходил на нет и уже далеко не каждая рождённая ведьмой тоже могла управлять силой. Сыновья ведьм становились ведьмаками или, как их ещё называли, колдунами. Но таких было немного. Из десяти родившихся детей ведьм хорошо если один был мальчиком. А рожали они нечасто. У каждой по одному, много по два ребёнка. Еле-еле хватало на то, чтобы каждой ремольской деревне дать по одной хранительнице, а городку — по две-три.
Люди их ценили, уважали, но по большому счёту недолюбливали. Слишком чуждым казался им ведьминский дар.
Кроме людей и демонов, в Ремоле и окрестных горах жили также драконы. Вот для тех ведьмы явились славным подарком. Оказалось, что, в отличие от обычных женщин, ведьмы гораздо чаще рожали от драконов детей со второй ипостасью. При дефиците дракониц, которых катастрофически не хватало, это оказалось важным преимуществом. То, что ведьма может выносить драконьего детёныша и передать ему силу, стало надеждой драконьего народа. В результате чуть ли не у каждой деревни были своя ведьма и свой дракон.