Страница 26 из 122
Разобраться во всём самому и сделать вывод стало для Диона делом чести. Его папенька, хоть и гулял от маменьки налево, но считался необыкновенно справедливым правителем и судьёй. Те, чьи дел не смогли решить местные суды, обращались к правосудию короля и не было случая, чтобы тот не разобрался. Не спеша, вдумчиво опрашивал обе стороны, сличал показания, читал документы и наконец произносил приговор, мудрости которого все дивились.
Примерно четыре года назад папенька стал привлекать Диона к этой стороне своего королевского труда. Главное, что принц оттуда вынес: никогда не надо слушать только одну сторону, она всегда пристрастна. Не стоит и обольщаться честным или беззащитным видом того, кто прибегает к королевскому правосудию. Прекрасная невинная дева может оказаться гнусной отравительницей, суровый и честный воин — вором и взяточником, а плутоватый торговец — невинной жертвой.
Нужно сравнить обе позиции, посмотреть, насколько весомы доказательства, предъявляемые сторонами, а затем уж выносить решение, не взирая на лица.
Сейчас Дион наконец оценил уроки, данные отцом. Он решил не принимать ничью сторону, подождать и посмотреть. Возможно, его наставник был прав и вся доброта Элидии — только личина, прикрывающая её коварные планы. А может быть он просто не знал ведьм и сам пользовался непроверенными сведениями. Принц должен создать свою, взвешенную точку зрения, основанную на непосредственном опыте. Когда он вернётся, то доложит обо всём отцу и, возможно, политика Нанарии относительно ведьм будет пересмотрена.
А наставник? А что наставник?! Дион уже взрослый и наставники ему более не требуются. Уже год как Орельен сложил свои полномочия. Правда, из дворца не ушёл, получил другое назначение: начальник королевской канцелярии. Но принц по старой памяти регулярно к нему наведывался, чтобы посоветоваться по любому возникшему у него вопросу. Надо сказать честно: решения принимал всегда по подсказке бывшего наставника, даже когда сам хотел поступить иначе. Утешался тем, что наставники бывшими не бывают.
Сейчас ему советоваться не с кем, придётся самому. Трудно в первый раз, но надо.
Он смирился с тем, что Элидия собиралась им командовать и заставлять работать по дому. В конце концов тут никто, кроме ведьмы, не знает что он принц, так что урона чести не будет. Она смолчит, а больше Дионова позора никто не увидит. Хуже будет, если из-за его гонора они останутся погребенными под снегом в холодном доме или умрут от голода и жажды.
Нанарец видел снег всего несколько раз за свою жизнь, да и то он выпадал, а через пару часов таял без следа. Но книги про жизнь в горах ему попадались. Одна произвела просто неизгладимое впечатление: про то, как купеческий караван поздней осенью шел через Драконьи горы и попал под лавину. Семеро героев спаслись в охотничьей избушке и выживали там в ожидании весны. Книжка была страшная, в ней подробно описывалось, как герои погибали один за другим. До весны дожили только двое, но ещё один умер уже когда они спустились с гор. Выжил, как водится в книгах, самый сильный духом и достойный.
Сейчас зимовать в горах предстояло самому Диону и он очень надеялся, что, подобно своему любимому герою, сможет вести себя благородно и доживёт до весны.
Потом он подумал, что Элидия, маленькая, слабая женщина, хоть и ведьма, живёт тут не один год. Значит, всё не так плохо, как описывалось в той книжке.
***
Эли о глубокомысленных рассуждениях Диона ничего не знала. Она просто приготовила еду, показывая, как нужно топить печь и куда наливать воду для готовки. Ясно, что до своих горшков она принца допускать не собиралась, но простые работы, как то: вымыть, нарезать, принести, убрать, ему предстояло освоить. А также нарубить, напилить, откопать и прочее в том же духе.
До сих пор у Диона в руках были меч, сабля, лук, копьё и перо. Эти орудия считались благородными. Теперь предстояло осваивать ведро, веник, совок, лопату, пилу и топор, предметы низкие, недостойные принца. По Элидии было видно: знакомства с ними не избежать.
Пока она не настаивала, чтобы он что-то делал, давала знакомиться с работой вприглядку. Но уже завтра, он был уверен, ему вручат топор и велят рубить дрова.
Скоро котелок в печи закипел и оттуда стали доноситься умопомрачительные запахи. Но раньше, чем похлёбка была готова, Эли вынула оттуда же каравай душистого пышного хлеба и положила его на доску, прикрыв полотенцем. Это был весь их обед.
Дион привык, что на столе его родителей стояли многочисленные и разнообразные блюда, причём главное место занимали мясо и рыба. Каши и овощи считались дополнением, их не ели отдельно: так питались только бедняки. Похлёбка тоже считалась бедняцкой пищей и допускалась только во время охоты, когда приготовить что-либо иное было сложновато: повара с собой на охоту не брали. Но и тогда она лишь дополняла куски жареного мяса, срезанного с оленьих туш.
Сейчас ему предстояло питаться уваренными в горшке крупами и овощами, сдобренными малой толикой сушёного мяса. Дион заранее жалел сам себя.
Напрасно! Похлёбка была такой вкусной и наваристой, что, съев миску, Дион почувствовал себя не просто объевшимся — обожравшимся. Тем более что дополняли еду куски свежеиспечённого хлеба, которые щедрая ведьма не поскупилась намазать маслом.
После сытного обеда Элидия засунула грязную посуду в лохань, вручила Диону тряпку и велела вытереть со стола. Потом отправила его в ванную за водой, а сама разложила на столе ткани и снова открыла свой швейный короб. Кажется, она и впрямь вознамерилась за один день одеть Диона с ног до головы.