Тотемы

Больницы Алиса успела возненавидеть.  Ей категорически не нравилось находиться в столь унылой атмосфере, где переплелись боль и трагедии. Само пребывание в этих стенах портило настроение. Но нужно было потерпеть.

Алиса поднялась на крыльцо, пробежала глазами по строчкам расписания. Время посещений еще не закончилось. В окошке рядом с лифтом и лестницей она купила бахилы, навесила на плечи выданный халат и нажала кнопку вызова.

Поднимаясь, она вслушивалась в гул тросов за тонкими стенками кабины, следила за мигающими огоньками в линейке этажей и думала.

Артем не успел стать ей другом. Причиной этого не был его отец, Гордей, но Алиса предполагала, что Артем мог так решить. Она представляла, как войдет сейчас в палату к почти незнакомому парню, как поздоровается. Что сказать? «Привет. Как дела? Как самочувствие?» Алисе заранее стало неловко.

Сжимая руку на ручке пакета с фруктами, она остановилась у двери палаты.

Постучать? Рука автоматически поднялась и сжалась в кулак.

– Он спит, не стучите, – остановил Алису женский голос.

У окна, с таким же пакетом фруктов в руках, стояла худощавая женщина лет сорока. Тяжелый узел черных волос был завязан на затылке.

– Вы к Артему, девушка?

Алиса кивнула.

– Я вот тоже. Я его тетя. Оксана Борисовна.

– Алиса.

– Вы дружите? – Голос женщины был немного тревожным.

– Да.

– Это хорошо, что у него есть друзья, – говорила Оксана Борисовна. – Ему пришлось нелегко в этой жизни.

Алиса мысленно позвала шишира, и тот высунул любопытную мордочку из стены. Оксана Борисовна мгновенно перевела взгляд на тотем.

«Своя».

– Из-за отца? – задала наводящий вопрос Алиса, и женщина кивнула. Что-то в ее облике казалось таким знакомым, но Алиса не могла вспомнить, где ее видела.

– Его отец никогда не соблюдал правила. И вот теперь его нет. Он оставил после себя нехорошую память, которая навесила ярлык на всех родных.

– Дети не отвечают за отцов, – повторила Алиса слова дедушки.

– Это просто красивые слова, Алиса, – грустно усмехнулась женщина. – Мир жесток.

«Мальчик проснулся», – сообщил Алисе Юки.

– Мир добр. Это люди жестоки, – уточнила Алиса и направилась к двери. – Артем уже не спит. Зайдете со мной?

– Нет, я приду позже.

Тотем Оксаны Борисовны оказался совой. Птица спланировала на плечо женщины, повернула голову на 180 градусов и ухнула, топорща перья на шее.

Алиса пожала плечами и постучала.

– Входи, – послышалось из-за двери.

Голос Алису насторожил. Она, конечно, помнила, что Артем тяжело болел, но не предполагала, что выражение «чуть не помер» было буквальным.

Кровать стояла у окна, и были отчетливо видны и бледность, и темные круги под глазами. Алиса сглотнула от неожиданности. Она помнила Артема другим.

Артем молча ждал, пока она заговорит.

– Привет. Где тебя угораздило так простудиться? На лице одни глаза остались.

«Синие».

Артем хмыкнул.

– Мороженого переел.

– Ладно, вылечим, – несмело улыбнулась Алиса. – Ты, главное, запомни, после какого по счету стаканчика тебе поплохело, и в следующий раз ешь на один меньше.

Парень заулыбался.

– Запомню. – Он посмотрел на пакет, из которого торчали желтые хвостики бананов. – Это мне?

– Ага.

– Проходи, чего у дверей маячишь.  Вон стул для гостей.

Алиса пересекла палату, отмечая, что нигде не видит Артемова побратима.

– Кстати, тетю твою в коридоре встретила, – сообщила Алиса. – Она позже зайдет.

– А, тетя Хакса. Да, знаю. Тотем уже разведал.

– А разве она не Оксана? Борисовна.

Артем снова хмыкнул.

– На самом деле она Хаксанна Нуризовна. Она мне не родная тетя, но роднее у меня нету… Когда я в детском садике был, она у нас воспитателем работала. Ребенком мне трудно было запомнить ее имя-отчество, поэтому я упростил его до Оксаны Борисовны. Так и прилипло. Остальные дети тоже стали ее называть, как я.

– Она тотемница.

– Конечно. В садике, где я был, несколько воспитателей были тотемниками. А кому еще приглядывать за детьми, которые направо и налево рассказывают о невидимых зверях?