Нойнштайн

Летать днем было непозволительной роскошью, и поэтому все ребята наслаждались видом. Они пролетали вдоль отвесных стен, где примостившиеся деревья, грызшие камень, зеленым шатром вплетались в узоры из черноты и снега. Пролетали над маленькими горными равнинами, безмятежно лежавшими в материнском лоне гор, отстраненные от ветров и бескрылых гостей. Подернутые зеленью и запорошенные снегом участки гор и ущелий далеко под летунами, казались маленькими и почти не подвижными. Разобрать трава это или скопления деревьев, так пестро красят вид, было невозможно. Полет казался нереальным, никакого ощущения высоты или скорости, кроме ветра в лицо. Скоро снег стал пропадать, и пестрая поляна, что лежала впереди, приняла более внятные очертания рощ и лесов, каменистых участков и снежных низин. Юрг наклонил корпус, и повернул за одну из отвесных каменных стен. Перед ним открылось узкое и длинное ущелье. Он летел между двух каменных стен, а весь его отряд на равном расстоянии точно за ним. В ущелье протекала небольшая, но быстрая и своенравная горная река. Взять ее пороги на каяках, было по силу не каждому взрослому. Ущелье под мальчиками быстро поднималось вверх, пока почти касаясь воды, они не вылетели из него.Оставив водопад и брызги за собой, отряд свернул по большому кругу вправо и полетел ровно на деревню. Прыгать можно было и отсюда, но Юрг был горд и вел свой отряд от замка – ходить по земле, это для мотопехоты!

Деревня не деревня, город не город. Одна главная улица, заканчивающаяся площадью, и несколько маленьких в рассыпную от нее, на которых каменные городские дома плавно переходили в усадьбы, а потом и просто в деревенские дома с подворьем. Мастерские ютились там же, сглаживая запах крестьянской жизни чудесами химического прорыва Рейха. Магазины и кафе, напротив стремились сползтись к площади, щеголяя витринами и расписными верандами. В каждом подвале варили пиво, коптили окорока, готовили колбаски. В некоторых это все еще и подавали. Умиротворение пивного сада стоило менять только на кутеж таких пивных подвалов, где сокрытые от солнца и чужих глаз веселились соседи и редкие гости. А на утро серые, немного сонные мимо тех же кабаков, гордые люди горными ручейками стекались вместе, просыпаясь, заговаривая, вспоминая прошлый кутеж, и уже бодрыми и с улыбкой, за главной площадью рассаживались по вагончикам единственного поезда, прощающегося и встречающего маленький, узкий не то городской, не то сельский перрон.

Завод за чертой города, через перевал, стоял, тесня собой тысячелетние горы. Его трубы устремлялись в небо, как и надежды многих, кто сменил место пилота трактора, на место у тракторного конвейера, в надежде на профсоюзную повышенную пенсию. Ее как раз хватало, на маленький, шаткий, дырчатый домик, у теплого моря, и дешевое пенсионерское вино.

С воздуха, город был таким же прекрасным, сказочным, каким виделся оттуда, с земли,тем, кто в ней, носом, потом, с нее, кормил семью, детей, внуков. Самые чудесные запахи пробивались сквозь шлем, даже на подлете, с неба, колбасою и пивом, а не навозом, пах маленький уютный людской не то городок, не то деревня. Строем, по двое, крыло к крылу, в крыло вожаку стаи ласточек, над маленькой улочкой, мальчишки пролетели за считанные секунды. А оттуда, с земли, доносились крики, люди помахивали флагами. Следом по улочке пойдет пехота, в больших мотодоспехах. Им, видным так близко будут рукоплескать дольше, но именно в летный класс подадут документы самые мечтательные из малышей. Площадь была позади, и перед ребятами раскрылись нескончаемое теплое зеленое поле, столь непривычное там, где всегда холодно, так мало земли под ногами и так мало неба вокруг.

- парашюты по порядку!

Начиная с задних, мальчишки быстро расходились в стороны, и открывали маленькие парашюты, похожие на дольки апельсина и повисая на стропах продолжали полет. Спустя двести метров вниз, ждала земля. Но когда все вышли на большое крыло, Юрг развернул ребят и строй плавно поскользил обратно – не дело ласточкам пешком ходить. Юрген висел на стропах, как ребенок на качелях, держась руками повыше, и болтая ногами в воздухе. Подведя парашюты к площади, Юрг первым коснулся земли. Плавно, одной ножкой, на первую плитку от края. Видел бы это учитель, и не миновать бы наряда. Но сервоприводы костюма приняли касания на себя.

Через пару минут уже все ребята сдавали парашюты. Костюмы и оружие сдавать не надо. Каникулы начинались, как и всегда, радостно и две недели можно ни о чем не беспокоится. А после, с поездом, до завода, а оттуда их заберет автобус и повезет по горному серпантину, через туннели и мимо отвесных скал назад, в школу.

Попади в любой другой день сюда шпион, и он не отличит городок от множества таких-же, по всему рейху и особенно на равнинах в предгорье. Деревянные открытые киоски из грубых, но местами оструганных досок с многими столиками перед и позади и небольшая сцена. Сосиски, колбаски, белые, жирные, с травами, шкварчащие и политые соусом, с рисом и картошкой, тушеной капустой и овощами. Соки, компоты, джемы, вина, пиво, кофе, пиво, еще пиво, даже чай. Праздничные ленты, в волосах девочек и крышах киосков игриво обрамляли живые цветы. Натужно краснела труба со сцены, задыхаясь в желании вывести мелодию. Сладости, фрукты, в шоколаде, в карамели, в сахаре. Киоски через один были облеплены детьми рекой тянувшими монетки с родителей в руки кондитерам. Липкие дети шли дальше, и просили заветную монетку, что бы кинуть шариком в ведерки, или подцепить длинной удочкой затонувший корабль. Ленты, заколки, машинки, карандаши, куклы, тут же выдавались победителям. В небольшом загоне мирно стояли быки в бантах победителей прошлогоднего конкурса. В центре площади крутилась небольшая карусель для мелкоты.

- Юрг, там жирные летят, будешь смотреть?

Два парня, в тяжелой летной броне, с двигателями, на концах коротких, не разложенных композитных крыльев, выписывали спираль, летя спинами друг к другу. Такая сложная техника полета, была возможна только благодаря компьютерам, мерившим расстояние между парой, и корректирующим полет. На радаре они будут казаться одним большим падающим объектом.