Это игра

Аделина выключила телевизор и сорвала черное покрывало с большого, занимающего примерно 16 комнаты предмета.

Да, забыл сказать, что чуть ближе к двери стоял большой, накрытый черной простыней, предмет на 16 комнаты. Напротив него – стена. Никакой мебели у стены нет. Окрашена стена в белый.

Под ним, под черным покрывалом, был прожектор. Андрей открыл рот, из которого вырвалось удивленное-пораженное «уууу!». До сих пор Андрей помнит, как его поразил этот прожектор. И то, что последовало за ним. Аделина дождалась, когда Андрей допьет чай, и одела на глаза мальчика черную повязку. Затем она прошептала «не боись», и включила прожектор. Со скоростью света тень Андрея облизала его нежную детскую кожу и впечаталась прямо за его спиной на каменные стены помещения. Со скоростью звука до Андрея доходило молчание Аделины Фрик.

– На самом деле меня зовут Аделина Фрик. Фрик Аделина. – Сказала она. – Но надоело для всех быть Фрикаделькой. Вот и взяла имя Муся и фамилие это, Мораль, а как была Фриком, так и осталась. – Муся-Фрик подошла к окну, открыла его резкими движениями, от которых затрещало стекло, закурила папиросу. – А теперь играю с маленьким ребенком. Но ничего. Мне интересны тени всех. Точнее то, как они отбрасывают тень. Мораль то мне был... Короче, была названая сестра моей троюродной бабушки, Авраам её муж. Но вот бывает такое, что общались много с этой почти семьей. У меня так все, Андрей. Я все делаю почти. Я почти живу. Я только лишь создаю образ жизни. Я всего лишь оболочка!!! – Закричала Фрик и выкинула папиросу. Она потухла – пыль на полу не загорелась и пылинки совместными усилиями содрали огонек на конце. – Оболочка для мужчин. Они наполняют меня смыслом, разве плохо. Если тебе нравится красота, но не нравится суть, потому что чрезмерное желание докопаться до сути делает уродом, то почему бы и не быть красотой? Для одного, для всех? Какая разница, если ты хочешь восхищения, много восхищения?! Ты не хочешь зла, не видишь его, не говоришь, не слышишь. Ты просто Оболочка. Тень. Ты не суть. Ты не то, что внутри. Только снаружи. Тобой хотят обладать. Ты энергия, к кому бы ты не пришла. Мой образ дает энергию. Представь себя колодцем, из которого хотят пить все.

МусяАделина, за это время скурившая две папиросы, подошла к Андрею и встала сбоку от светящегося конуса из пыли, от прожектора до стены. Сама Фрик оставалась в темноте, только руки от локтя до кончиков пальцев лизал чистейший свет прожектора, остающийся светом даже не смотря на обилие пылинок, через которых он рвался к цели.

– Я очень люблю играться со светом. – Сказала Аделина. Она стала делать руками пассы и Андрей обернулся, как будто бы подгоняемый животным инстинктом, который открывает человеческие рты, зажигает глаза и вводит в оторопь. На стене тень от рук Фрик зажила другой жизнью. – Свет никогда не проигрывает. Он способен на действия. Он остается полезен и не ломается даже тогда, когда его луч находит преграду. Луч не может сдвинуть его, но и не надо – на преграде любого вида свет выполняет свою функцию. Он освещает марево перед нашими глазами, полными ожидания. Свет никогда не разочаровывает. Никогда. В свете мои оболочки, мои кожи, мои образа, мои лики приобретают совсем другие сути. Я наслаждаюсь светом, потому что меня приобщали к темноте и я мало видела чего-то. Но разве мог бы ты сейчас наслаждаться игрой, если бы не тень?

Андрей понял, что от него ждут ответа, сглотнул сомнение, комом накрывшее его дыхательное горло. Сомнение с грохотом упало в желудок, а потом снова была тишина. Муся ждала. Муся появлялась на свет, а с ней – Игра, смысл жизни. Игра и не более.

– Игра, не более. – Сказал Василевич.

– Тень это игра. Ты оказался умнее, чем многие взрослые мальчики. Молодец. – Темные силуэты рук в круге света изобразили бабочку, пальцы-крылышки быстро-быстро-быстро застукали друг о дружку. Ночная бабочка хлопала. И Андрею было хорошо. Это была своеобразная ласка. То, чего ему не хватало. Движение крылышек-пальчиков словно невидимыми ниточками щекотали Андрея. По спине пошли мурашки, но приятные. То, что нельзя описать, можно только почувствовать. – Да, тень игра. Но она без света – простая темнота, скучная, мрачная, ненужная, ну разве что спящим и видящим сны. Но, скажите, кому нужна такая женщина, что приходит только во сне? Она, конечно, идеальна, но именно поэтому не имеет формы. А формы женщины, как мы помним, чертовски важны для любого мужчины.

Черно-белая, дрожащая камера показывает, как в комнате стоят трое: прожектор, Муся-Аделина и Андрей. Андрей с закрытыми глазами черной тряпкой, Аделина глядит на него и гладит, иногда беря волосы в охапку, прожектор просто светит, у него задача такая, Андрей уже не боится и не плачет, а чувствует себя на пороге рая. Аделина пахнет маслами кедра, спелой дыней и французской булкой, слова проникают в мозг Василевича металлической втулкой, от которой все слезы, плач, сопли и вопли выходят наружу, идут на топливо, сжигая вокруг Андрея ВОЛКОВ, злых демонов, обидчиков, как изгоняет духов священник по текстам чернокнижников.

В комнату заходит красивый молодой человек, снимает шляпу и бросает её на красный, краснее краснейшей красноты, диван. За ним входит огромный горбоватый увалень, красивый без шляпы что-то говорит, и текст внизу экрана: «Аделина, ты словно цветок, взошедший после долгой зимы». Аделина хохочет, с прищуренными глазами склоняет голову на бок, волосы оголяют шею, Аделина счастлива.