Время Обречённых

Главные калибры линкоров Рейхсмарине потопили «Индию» и сильно повредили «Родней». Позже пошёл на дно «Тюринген», причём он получил относительно мало попаданий. У германского флагмана сдетонировал погреб второго кормового плутонга и корабль продержался на плаву ещё двадцать четыре минуты. Адмирал Редер перенёс свой флаг на «Тирпиц», перебравшись на него на спасательной шлюпке под обстрелом англичан. К чести адмирала, он по старой морской традиции покинул гибнущий корабль одним из последних вместе с его командиром капитаном цур зее Бурхарди. Вслед за «Тюрингией» был потоплен линейный крейсер «Гнейзенау», а потом взорвались погреба «Центавра». Британский бэттлкруйзер разорвало на части. Одновременно с гибелью «Центавра» вышел из боя искалеченный «Маджестик» и ещё через полчаса битву покинул жестоко повреждённый «Шарнхорст». «Тирпиц» же в одиночестве шестнадцать минут продолжал бой против «Роднея» и «Принцесс Ройял», на выручку ему пришли тяжёлые крейсеры «Хиппер» и «Зейдлиц», попытавшие счастья в атаке «Роднея» торпедами. От торпед линкор ушёл и заодно потопил «Зейдлица», но и сам пострадал от 203-мм снарядов. А когда к германским тяжёлых крейсерам подоспела тяжёлая бригада Бухвостова, контр-адмирал Рамсей приказал ставить дымовую завесу. «Родней» и «Принцесс Ройял» начали вырываться из боя.

…Вокруг «Финляндии» вскипало море от промахов. И словно рука невидимого титана, 406-мм снаряд ударил в броневой пояс, отчего корпус линкора задрожал всей своей многотысячетонной массой. Не прошло и минуты, как залп кормового плутонга «Финляндии» поразил «Лайон». Надстройку флагмана Форбса рассекли ослепительные вспышки, тут же поглощённые яростными языками огня и клубами дыма. Добились попадания и комендоры 8-дюймовых носовых башен: шестиствольный залп метко накрыл британца, всполохи взрывов поразили спардек и снесли несколько 133-мм орудий.

В дерзкую атаку пошла тройка оставшихся тяжёлых крейсеров бригады Еникеева, даже «Не тронь меня» не остался в стороне. Рюрикам удалось подобраться к «Лайону» на 65-70 кабельтовых и каждый отстрелялся из всех двенадцати торпедных аппаратов. Тридцать шесть торпед первой серии рванули к английскому линкору, а затем после суматошной перезарядки настала очередь второй торпедной серии. Столь массированной торпедной атаки не случалось, пожалуй, со времён русско-японской, когда по броненосцу «Севастополь» было выпущено сто четыре торпеды, но однако не сразу, а в нескольких атаках миноносцев. Вероятности избежать попаданий у «Лайона» практически не было. И всё же британец начал отчаянный манёвр уворота, пустив машины враздрай, а одна из его башен открыла огонь по «Грому». Когда линкору оторвало нос почти по шпангоуты первого плутонга, башня продолжала стрелять и шестым залпом достала «Гром» тремя 16-дюймовыми снарядами, разворотившими крейсеру полубак. «Гром» задымил, 406-мм калибр причинил ему большие разрушения, погибли и получили ранения свыше полутора сотен моряков. Счастье ещё, что снаряды не угодили в район погребов или топливных цистерн, бронепояс рюрика от них спасти бы не смог. А «Лайон» вскоре потерял способность стрелять, он медленно, но неумолимо погружался кормой вверх, лишившись не только носа, но и получив несколько пробоин под вторым носовым плутонгом на оба борта. Как потом выяснилось по показаниям пленённых английских моряков, адмирал Форбс утонул во время эвакуации.

«Куин Элизабет» пыталась уйти, развив самый полный ход. Но чтобы оторваться от преследователей, двадцати четырёх узлов флагману Кратчли явно не хватало. «Новороссия», «Финляндия» и «Кутузов» не отставали, два рюрика Еникеева – «Баян» и «Не тронь меня» вели параллельное преследование, обстреливая избитый линкор восьмидюймовками. Экипаж «Куин Элизабет» боролся до последней возможности, но в конце концов, линкор затонул от множественных пробоин под ватерлинией. Тяжело контуженного Кратчли подобрали в море вместе с шестью сотнями спасшихся моряков – оставшаяся половина экипажа кто погиб в бою, кто не успел выбраться из отсеков и разделил судьбу своего корабля.

 

 

Эпилог

 

С первыми залпами Вестероленского сражения хрупкий мир лопнул, словно перекаленное стекло. Маховик истории закончил очередной оборот, повторно, как и в роковой июльский* день 1914-го года, начав отсчёт новой европейской войны.

Линии государственных границ в одночасье стали линиями фронта. Русские войска приграничных округов приступили к развёртыванию согласно полученным директивам ‒ на исходных рубежах, с востока к ним уже совершенно открыто спешили войска второго стратегического эшелона, а в глубине необъятной страны началась мобилизация корпусов третьего эшелона. А по ту сторону пока ещё не запылавшего фронта войска Антанты получили приказы на выдвижение к границам, передовые части уже занимали оборудованные в предпольях позиции, готовились к вылету армады бомбардировщиков и ждали приказа сотни истребительных эскадрилий. А в это время в воздух уже поднимались первые русские бомбардировочные эскадры и эскадры союзников. Не только в приграничных губерниях России, но и во внутренних, было введено военное положение; среди режимных мер основной упор делался на контроль за передвижениями на дорогах, а также и на учёт всех лиц, прибывающих или отбывающих в населённые пункты. Печальный опыт четвертьвековой давности был изучен, осмыслен и лёг в основу многих наработок контрразведывательных органов. Миллионы солдат и сотни тысяч единиц техники растянулись по железным и грунтовым дорогам, неумолимой поступью продвигаясь на запад. На Запад – где их ждали сотни дивизий Антанты, за спиной которых стояла объединённая мощь сильнейших экономик и финансовых кругов Европы и мира.