Под Крылом

 Он находился на еще не очищенной от паразитов территории.

 Двенадцать.

 Звук повторился, среди листвы промелькнуло что-то маленькое и светлое. Пробежало по горизонтально растущей ветке.

 Арх осознал, что стоит не под обычным паразитом, а прямо в тени Древа. Еще одного.

 Приближаться к ним было строжайше запрещено для всех воинов. Лилимы не могли оказать сопротивления, но вот среди ветвей могли затаиться другие враги.

 Гораздо более опасные.

 Кто мог быть опаснее хромов, арх не представлял. Древо имело такую структуру, что с ветки на ветку могли перелетать лишь лилимы и птицы. А перебегать – одни мелкие крылатые. Ангелы и хромы были слишком крупными, и в лучшем случае вязли в листве и застревали.

 Одиннадцать.

 Зашуршали листья на ветке уровнем ниже.

 Продолжая сжимать в правой руке бластер, серебролицый засунул левую в карман и нащупав подсохшую лепешку, бросил ее под корни Древу. Асурты не вели строгой отчетности своей провизии, а арх постарался выбрать самую старую. Чтобы она ни в коем случае не пахла и не выдавала в нем предателя, а теперь еще и вора, своим запахом.

 Лилим наконец появился. Тощий, с круглым личиком и светлыми вьющимися волосами, одетый в выцветшие рваные тряпочки, но с оперением таким белым, что арх ощутил низкое чувство зависти. Такой цвет перьев был лишь у чистокровных ангелов – ему никогда не носить такие.

 Десять.

 Нужно было положить сверток на землю, рядом с сухим хлебом, и бежать. Так арх сможет еще успеть к машине по раздаче энергии. Сегодня его очередь для подпитки последняя.

 Успеет – останется жить. И попробует смыть грязь собственного предательства.

 Лилим не торопился, словно догадываясь, зачем арх ступил под сень Древа. Будто слышал его мысли.

 Медленно засунув бластер обратно в кобуру, серебролицый раскрыл нижнюю пару крыльев и вытащил сверток. Детеныш снова вякнул, и потянулся, высвобождая маленькие ручки из тряпки. Ухватился пальчиками за перчатку серебролицего, снова найдя крошечный оголенный участок кожи.

 Арх глянул на счетчик – и ужаснулся. Время его жизни уменьшалось – лилим тянул из него энергию.

 Девять минут. Восемь.

 Бросить сверток и бежать. Он успеет, успеет.

 Семь.

 Лилим наконец растопырил крылышки и слетел вниз, приземлившись на один из выпирающих из земли корней Древа. Протянул руки. Но не к хлебу – к арху.

 Серебролицый отдал сверток, ощущая холод в крыльях. Разрывая прикосновение крошечных пальчиков. Там, где был детеныш, словно чего-то теперь не хватало.

 Но это был обман – энергия заканчивалась, и арх умирал, теряя чувствительность и остывая.

 Тишина напрягала, и лишь какая-то невидимая в ветвях птица самозабвенно свистела.

 Шесть.

 – Иди к лае. Они принимают всех. – Сипло произнес арх, сглатывая комок. Он слышал эти слова от лира, который наставлял своего ребенка.

 Развернуться и бежать. Он еще может успеть к машине.

 Если не будет стоять последним дураком. По ногам прошелся предательский холод.

 Если у крылатого отнимутся ноги – он точно умрет.

 Лилим опустил голову, рассматривая детеныша в тряпках.

 Арх медлил.

 Пять.

 Лилименыш издал странный звук, похожий на тихое вяканье, и открыл глаза. Не голубые, как у всех лилимов. Не серые, как у лиров. Не прозрачные, как у ангелов. Не зеленые.

 Не красные. Не карие.

 С крошечного личика лилименыша на арха смотрела черная бездна с мириадами галактик. Без белка и зрачка, но с блестящими точками звезд.

 Всевидящая. Всезнающая. Помнящая каждое шевеление листков в каждом мире, рост каждой травинки.

 Четыре.

 «Дети лилимов поглощают энергию, чтобы вырасти, и потом сами ее создают»

 Поглощают. Создают.

 «Из этих щенков можно только пару капель добыть. Они бесполезны»

 Три.

 Развернувшись, арх бросился прочь, слыша, как немеют руки.

 Он все же успел добежать. Добраться напролом, создавая огромное количество шума, оступаясь и ломая ветки. Засунуть руку в распределитель за миг до того, как обратный отсчет остановился.

 По венам побежала такая желанная энергия, разгоняя своим жаром онемение, выжигая холод.

 Вот только нижняя пара крыльев перестала слушаться. Арх изо всех сил поджимал их, разминал, но ощущение прохлады не исчезало.

 Остаточный эффект, вызванный недостатком энергии.

 Он сбился с маршрута, и часть датчиков на экзоскетеле забарахлила, что вызвало внеплановую остановку с последующим экстренным возвращением для подпитки – так арх объяснил свое громкое появление, когда смог говорить.

 Это было правдой – его броня выдержала не один десяток ударов, и восемь датчиков из трех сотен действительно работали со сбоями.

 Арх первого поколения был на хорошем счету, и заподозрить его в предательстве было немного труднее, чем асурта, который недолго высмеивал «придурка-истукана, который в трех деревьях заблудится».

 Тешшер отправился в машину через две недели, когда по ошибке натравил химеру на одного из стоящих на вахте архов. Якобы, тварь учуяла странный запах, и бросилась, не отличив пойманного серебролицым сбежавшего из клетки лилима от него самого.

 Предательство серебролицего росло и ширилось.

 ***

 Помогать на кухне и одновременно держать Вишню Мирабель на руках не получалось. Подумав немного, Рис аккуратно пристроил чашку возле мойки – все равно дальше двух метров от нее он не отходил.