Под Крылом

 Самая крупная трещина на стекле наконец затянулась.

 – Того, что лир вот так примет под крыло искусственно созданную людьми химеру, в которой, судя по всему, неправильно проросло зерно? – Невесело уточнил Илья, продолжая стоять у окна. – Хочешь сказать, что я просто поддался и позволил Дарелину сыграть на моих недостатках?

 Вольф, судя по шороху, развернул крылья и удобно устроился в кресле.

 – Поддались, нашли лазейку в правилах – называйте, как хотите. Но все же вы упускаете одну деталь. Вы – начальник Отдела, а все мы являются вашими подчиненными. – Напомнил хирург негромко. – И пусть не мы, а наши предки дали вам право изменять законы не только посредством общего голосования, но и единой вашей волей. А вы этим правом воспользовались лишь однажды – когда признали Заафира чистокровным.

 Разговор задел тему, о которой Илья не хотел вспоминать. Он не был способен решать в одиночку, что хорошо для лае, а что плохо. Тут бы самому для себя понять, хороши ли три чашки кофе в день или нет, а от него хотели глобальных решений.

 – Вдобавок, - продолжил Вольф все тем же спокойным тоном, словно рассказывал скучную, но, увы, необходимую лекцию. – Весьма трудно отказать Дарелину в его просьбах уже ввиду их чрезвычайной редкости. Замечу, как сторонний зритель – да, лир готов был вступить с вами в отнюдь не словесную перепалку, пусть и заведомо проигрывает вам в силе. Пусть он и любит своих детей, но Зефир для Дарелина был чуть-чуть ближе, чем остальные шестеро. Виновата ли в этом связь лиров, или что-то иное – я не знаю. А сейчас его ребенок погиб, и Дар остался в этом мире один. На данный момент он единственный лир в нашем мире, и его поступки можно понять. Вот он и... – лае замялся, подбирая слово, - попытался найти выход...

 – И решил взять под крыло маленькое чудовище. – Закончил за него арх. Сил на то, чтобы оборачиваться и смотреть в глаза своему подчиненному и другу у Ильи не было.

 Вольф тихо фыркнул.

 – Главное – чтобы маленькое чудовище не стало большим и злобным! Хотя ладно, пусть и большим будет, только пусть в комплекте у него будет хотя бы терпение... Мы оба знаем, что лиры, потерявшие своих детей, сходят с ума. А потерявшие пару – умирают. Когда Дарелин только появился у нас, я был уверен – он не переживет зиму. Но мои прогнозы оказались неверны. И сейчас я хочу верить в то, что этот гибрид, которому Заафир переливал свою кровь, не даст Дару окончательно затухнуть.

 – А как же остальные шестеро детей? – Напомнил Илья. – Они не идут в счет?

 – Идут, - подтвердил лае. – Но они появились на свет без его участия. И... Насколько мне смог передать Серфин, Заафир перед уходом разговаривал с киррэном о гибриде... Начальник, не мне вам объяснять все эти общеизвестные сведения. Чтобы не свихнуться, Дарелин решил воспринимать гибрида как ребенка Зафа. А держать собственного... ммм... Внука в изоляторе всю его жизнь Дар не позволит. И мы оба знаем, как у Дарелина срывает шестеренки, если его детям угрожает опасность.

 Это понял и сам Илья. Лучше отделаться малой кровью и позволить лиру взять детеныша под крыло, чем сначала сражаться с ним, а потом снова поддаться и отдать химереныша. Дарелин не сможет выиграть, но будет не в состоянии сдаться, и чтобы успокоить, его придется убить.

 Смерти еще и его арх не желал.

 У них достаточно мертвых.

 Нужно было позволить Заафиру остаться в Отделе с гибридом. Илья поморщился от застарелой ненависти к себе. Что ему стоило признать, что лае просто взял гибрида под крыло и взрастил зерно?

 Зефир бы не умер. И лае не перешли бы черту, сохранив надежду на появление новых детей.

 Какой же все-таки Илья идиот.

 Уперся крыльями в законы. Молодец! Теперь расхлебывай!

 – Кстати, - припомнил арх, чтобы не скатываться в молчаливую перепалку с самим собой, - тогда, в изоляторе, я не понял одного момента. Я ожидал, что ты откажешься оказывать первую помощь этому... Гибриду. Ну, или станешь ворчать.

 Развернувшись, Илья посмотрел на хирурга. Вольф, удобно устроившись в кресле с закинутыми на стол ногами, под взглядом начальника сел уже нормально.

 – Все имеют право на привязанности. Я, вы, Заафир. И если он взял под крыло химеру, кто я такой, чтобы осуждать его? И потом... – Лае помялся. – В Зефире было двадцать два процента генов от своего отца. Конечно, он не может... Не мог сравниться по силе с Дарелином, но ведь все легенды берут свое начало от чего-то реального.

 – Ты о чем?

 – О запрете Старейшин на размножение боевых лиров. Я интересовался этим вопросом, - склонив голову набок, Вольф принялся снимать невидимые пылинки с рукава медицинского халата, и быстро добавил, оправдываясь, - скорее для самообразования, чем ради каких-то далеко идущих целей, вы не подумайте!

 – Трудно не начать думать. – Хмуро заметил Илья, припоминая круглую сумму за предыдущий эксперимент врача. – И что там с легендами?

 – Ничего особенного. Стандартный комплекс проклятий, которые упадут на голову боевого, решившего размножиться, и большой перечень вариантов, каким может родиться его, хм, потомок. Что и химерой он будет, и отцеубийцей, и станет питаться только кровью и сердцами других лиров. Не будет ему знакомо слово дружба и любовь, но лишь ненависть слепая будет двигать его умирающим рассудком, - войдя в раж, Вольф выпрямился в своем кресле и приложил ладонь к шее, повторяя дословно слова легенды. – А также, даже если Старейшины сумеют убить этого выродка, то и сами погибнут. Ибо смерть тела для выродка – далеко не конец, и будет она карать своих убийц...