Под Крылом

 – В этом нет твоей вины.

 – Есть. Заафир сказал, что либо он вернется домой вместе с детенышем, либо останется жить на Меге. Я должна была лучше выполнить свой приказ. Да и тот выброс в больнице... Он это сделал не для того, чтобы похвастаться перед учителем способностями, а чтобы быстрее добраться домой.

 – Я приказал тебе действовать по ситуации. Ты сочла ее именно такой.

 – И поэтому я виновата в его смерти. – Глухо припечатала Белая, и подняв подбородок выше, пошла по коридору.

 Илья проводил ее взглядом до поворота, а потом медленно направился следом. Коридор, ведущий из изолятора, был только один.

 Вернувшись в свой кабинет, начальник Отдела взял со стола чашку и встал возле окна.

 Ромашки, стоящие в вазочке на подоконнике, сорванные только вчера, уже засохли.

 «Заафир сказал, что либо он вернется домой вместе с химерой, либо останется жить на Меге»

 Вины Белой в произошедшем не было.

 За окном блестел оранжевым Купол, освещаемый медленно поднимающимся из-за горизонта солнцем.

 Илья пригубил крепкий остывший кофе, рассматривая красноватый бочок светила. С крыши Отдела вид открывался лучше, но арх остался стоять в кабинете.

 Если бы Илья дал разрешение привести с собой химеру, Заф бы не погиб.

 Так что вина всецело на нем.

 И за смерть Заафира.

 И за вымирание всей расы крылатых.

 – Я вернусь домой по зову твоему, и возьму тебя за руку, - хрипло произнес арх, пытаясь подражать пению лира. – Пусть закончились все чудеса... Ветер, зной, жара ли, вьюга... Ты зови меня...

 Чуда не произошло. Голос у Ильи был все тот же – глубокий, с металлическими нотками, лишенный всяческих эмоций. Не было в нем ни переливов лае, ни чарующей гармонии лиров.

 Детям от смешанных союзов ангелы всегда корректировали голосовые связки.

 Зачем воинам пение?

 Арх сделал еще один глоток кофе.

 Немного развернул крылья, передернул плечами.

 Вторая пара, лишенная жестких перьев, послушно распахнулась.

 За ней последовала третья. Крылышки были совсем маленькими и куцыми, а левое оказалось вообще вполовину меньше правого. Перышки на них были на вид мягкими и пушистыми, и от солнечного света ярко заблестели.

 Илья приложил руку к стеклу и закрыл глаза.

 По комнате побежали солнечные зайчики.

 ***

 Домик был старый и покосившийся, с соломенной, потемневшей за время крышей. Илья, помедлив немного, сделал первый шаг. Ни оградки, ни калитки.

 Только цветы стражами стояли по обе стороны тропки. Да крылья жгли чужие неодобрительные взгляды. Наклонив голову, арх внимательно изучил проросший по центру дорожки одуванчик, аккуратно переступил его.

 Дверь не была заперта, и с тихим скрипом открылась вовнутрь, впуская незваного гостя.

 – Я думал, что боевых лиров тут почитают. – Заметил Илья сам себе под нос, и вскинул голову, повернувшись на звук.

 Хозяин дома, углубившийся в свои мысли и не услышавший чужих шагов, от неожиданности выпустил из рук глиняный горшочек. Сырая картошка высыпалась на глиняный пол.

 – Илья? – Неуверенно, боясь обознаться, спросил крылатый.

 Арх медленно кивнул, в свою очередь рассматривая Дарелина.

 После последней их встречи прошло три с половиной года. И за это время лир так и не восстановился. Даже хуже – казалось, он исхудал еще больше. Помертвел.

 Лир, потерявший свою пару, обычно умирал. А боевой лир не имел права заводить отношений. Дар же нарушил этот закон. Оба закона.

 – Я... Я очень рад тебя видеть. – Наконец произнес серокрылый, и постарался улыбнуться. – Ты... Не думал, что это окажешься ты.

 Голос у него стал хрипловатый, словно Дарелин давно ни с кем не разговаривал.

 – Почему ты тут?

 – Где?

 – В этом... доме. – Илья кивком указал на голые стены. - Это же развалина.

 Лир съежился, и опустившись на корточки, принялся собирать рассыпавшуюся картошку, складывая ее в треснувший горшочек.

 А ведь он пытался привести эти руины в порядок, - отстраненно заметил арх, отметив и свежую, неровную местами, побелку, и небольшие занавески на единственном окошке, выстиранные до хрустящей белизны. И отсутствие пауков в углах.

 – Это хороший дом. – Тихо заметил крылатый. – Должен же я где-то жить.

 – Насколько я знаю, Старейшины не позволили бы тебе жить в таком месте. – Парировал Илья, и тоже присел, подбирая картофелину рядом со своей обувью. – Что произошло?

 – Ничего. – Слишком быстро для того, чтобы это было правдой, произнес лир.

 – Врешь. – Уверенно припечатал арх.

 Дарелин вздрогнул, съежился, поджимая крылья. Пальцы, схватившие сырой кусочек картофеля, судорожно сжались.

 Илье не нужно было лезть так напролом. Но времени на аккуратное выпытывание не было.

 – Родился новый... Боевой. – Наконец произнес лир, и покосился с опаской на арха.

 – Давно?

 – Два года назад, - признался крылатый, и опустил голову. – Мне сказали уходить.

 Наполовину раздавленная картофелина шлепнулась в горшочек.

 Боевые лиры рождались очень редко, не чаще раза в поколение. Они не имели права создавать пару, так как обязаны были любить и оберегать одинаково всех в своем поселении. Ходили слухи, что ребенок от боевого будет чудовищем почище химеры.