Страница 3 из 39
- Что? – дуче Паоло брезгливо стряхнул с себя слабый туман грез и воззрился на своего помощника – Дагомира, сейчас непривычно взволнованного. Впрочем, уже одно то, что эта ходячая статуя демонстрировала эмоции, заслуживало самого пристального внимания, поскольку числилось в разряде редчайших явлений. Дагомир, юноша лет 20-25, высокий, красивый, с черными смоляными волосами, синевой глаз на мертвенно-бледном аристократичном лице, не знавшем румянца, протягивал Паоло что-то… что-то, бывшее бездыханным, безжизненным трупом младенца. Девочки. Паоло уронил себя в алое кресло и невидяще скользнул взглядом по обитым серо-перламутровой кожей стенам и узким стрельчатым окнам по периметру зала. Видимо, этой паузы не хватило ему, чтобы собраться с мыслями, взять себя в руки.
- Кто? – выдохнул он, глядя на трупик живого некогда дитя в руках своего помощника.
- Вторая… Кхолка. Все гораздо хуже чем кажется. У первой теперь две силы. Две души в одном теле, - Даго перевел дух, – слились воедино во время перехода.
tЭксперимент провалился, - пробормотал дуче Паоло, задумчиво касаясь голой ступни младенца кончиком пальца. Отметил, что крошечные ноготки младенца мертвенносиние, а кожа уже стала серовато-желтой. Просто констатировал смерть, равнодушно, по привычке, не придавая значения. Дуче видел много смертей и еще больше трупов, среди которых было немало его собственных.
Что это за странная пара? Дуче Паоло – магистр ордена Синего Пламени. Не столько маг и волшебник, сколько неутомимый исследователь, безжалостный, беспощадный пес войны, давно уже изучающий миры и ставящий эксперименты, дабы проверить ткань Вселенной на прочность. Седой, красивый старик. Его можно было бы назвать благообразным, если бы не холодные прозрачные воды его взгляда. В них легко захлебнуться, закоченеть – и утонуть. Опуститься на самое дно и уже никогда оттуда не выплыть. Сейчас дуче стоял напротив своего помощника и ученика – магистра рангом пониже, Дагомира, и внутренне обливался потом, думая о том, к чему привел последний эксперимент.
Целью, поставленной в нем, была поменять младенцев двух миров – двух ипостасей Вселенной, существующих рядом, но невидимых друг другу подобно тому, как для людей остается тайной жизнь тех, кого они не способны воспринять в силу отсутствия инструментария – органов восприятия оного, чуждого. Поменять младенцев, рожденных в один и тот же час. Причем, и речи быть не могло о том, чтобы заменить тела – столь разной была тонкая природа обитателей земного мира и мира Кхола. Речь шла о замене единой, неделимой и неизменной для всего конгломерата вселенных, частице – душе, составляющей суть любого существа, сотворяющей его. Честно говоря, Паоло очень рассчитывал на этот эксперимент – ведь он делал возможными путешествия в самые разные миры, коих во Вселенной были тысячи. Он делал возможным много чего, но.…
Сейчас на руках Дагомира лежала маленькая мертвая девочка. И этот крошечный детский трупик означал полный провал. Обмен душами невозможен, бытие в ином мире и чужом теле – невозможно, либо сопряжено со смертью собственного носителя. И в теле маленькой земной девочки Эрики теперь, в подтверждение этого факта, жило существо, которого не могла породить ни одна вселенная, но могли породить две. Формально, у этого ребенка было две пары родителей, две души и две жизни. Других изменений – в физиологии, восприятии и прочем надо было ожидать.
tперехода. Башня, ставшая убежищем синеглазым. Страж миров, место для которого было выбрано на стыке всех миров одновременно. Если представить себе Вселенную, как некий пенный конгломерат, каждый из миров которого являл собой обособленный прозрачными стенками мыльный пузырь, в то же время являющийся неотделимой частью целого, то Страж – своеобразная лаборатория ордена Синего Пламени, где работал магистр Паоло, был расположен на неком стержне, к которому крепились все миры Вселенной. Стержень, очень странное место, существовал одновременно во всех мирах и не существовал ни в одном из них. Только через эту точку миры и связывались воедино, только в ней они могли пересечься и существовать одновременно, не мешая друг другу, и не уничтожая друг друга парадоксами. Здесь тучи ходили беспрерывно и в любой плоскости, воздух пах яблоками, черное было равно белому, а единица – двойке. Этот мир был исполнен невидимого порядка, составленного из хаоса, он был ничем и всем одновременно. Каждую секунду он менялся, отражая проходящие вдоль него миры – менялся весь. Здесь не было пейзажа, не было пространства, времени – ничего живого, кроме тех, кто населял Стража. А Башня Страж – единственное неизменное, незыблемое явление в этом мире видений.
А кто были Паоло, Дагомир и сотни других – они уже и сами не помнили. Орден существовал всегда. Ходила, правда, легенда, согласно которой в один миг два мира столкнулись в своем вращении вокруг общей оси – столкнулись и разошлись. Лишь искры синего пламени взбили синеву неба каждого из этих миров подобно пуховой подушке. Все бы ничего, да вот только стали в каждом из этих миров рождаться люди, чьи глаза были подобны тем голубым холодным искрам, образовавшимся в короткое, как выстрел, мгновение, когда два мира почти стали одним. Странные люди. Однажды они исчезли. Впрочем, ни их присутствия, ни исчезновения никто особо не приметил – не до того было людям каждого из двух миров, занятых удовлетворением собственных страстей или тяжелой беспросветной работой... и удовлетворением своих страстей.