Страница 25 из 39
Слезы смывают боль, унося ее вместе с последними силами. За все нужно платить. Омытая ими душа, усталое тело требовали покоя, а тяжелые опухшие веки отказывались подниматься. Сон, блаженный сон, темный и теплый, как самые уютные в мире постели, разгладил, размягчил мускулы девушки, шепнул что-то ласковое ей на ушко, легко коснулся губами порозовевшей щеки, и, наконец, заключил Эрику в свои отеческие уютные объятия.
«Сейчас придет Даго, надо вставать» - Эрика попыталась открыть глаза, но не смогла разлепить их. Соль от вчерашних слез намертво склеила ресницы, превратив простое ежеутренее открывание глаз в странную болезненную пытку. Эта резкая боль в веках как будто включила Эрику в сеть, дав доступ к файлам происшедшего. Резко вспыхнули на внутреннем экране все эпизоды прошедшего дня. Это было ослепительно (может, приснилось?), как удар током. Рика на секунду задохнулась, а потом поднесла руки к лицу и стала судорожно выдирать из ресниц острые, царапающие кожу кристаллики соли, вчера еще бывшие теплой влагой, а сегодня намертво склеившие веки. Впрочем, даже избавившись от следов слез, Эрика не сразу смогла открыть глаза. Веки опухли и горели, протестуя против любой попытки поднять их. Почти наощупь девушка нашла лежащую на стуле домашнюю тунику, натянула ее через голову и потащила разбитое тело в ванную. Единственное, что сейчас ей требовалось – контрастный душ и умывание ледяной водой. А все остальное – позже. Девушка с удивлением заметила, что сегодня после пробуждения отнеслась к перипетиям своей судьбы и вчерашним событиям с большим хладнокровием, чем сама от себя ожидала. Что ж, возможно, тренировки Дагомира сделали свое дело, превратив тонкую чувствительную барышню в сдержанную и лишенную излишней страстности личность.
- Рика, ты встала? – вместе с вкусным запахом оладьев из кухни донесся мамин голос.
- Да, мам. Сейчас приду.
Девушка нырнула за дверь ванны, дернула вверх ручку смесителя и сняла с себя тунику. Пара пригоршень ледяной воды и Эрика почувствовала, как лицо, минуту назад больше похожее на подушку, приобретает нормальные очертания. Вот глаза, сияющие промытые от вчерашних слез, смотрят на нее из зеркала. Синие, как небо ранней осенью. Мятный вкус зубной пасты во рту, глубокий вдох, вызванный прохладным дождем из лейки душа, падающим на теплую размягченную сном кожу, тонкий аромат иланг-иланг, источаемый пеной на мочалке-спонже – обычный утренний ритуал, понятный и приятный. Наконец, Эрика промокнула тело мягким махровым полотенцем (привычка не вытираться досуха, а лишь впитывать излишки воды полотенцем никуда не делась, хотя в Башне утренний душ выглядел иначе, чем дома), сняла с вешалки банный халат и вышла из ванной.