Страница 18 из 104
Джек выпустил лаита и снял шлем. Он сообразил, что воздействие его арта отчасти глушит ментальные способности человека-медведя. Ох, и намудрили разрабы с этой ментальной магией и Шлемом Вестника… Да, и Пикапа нужно убрать, он на медведей слишком нервно реагирует.
Кадук с полминуты потоптался на месте, приходя в себя, потом обернулся к кустам, в которых зиял пролом – это туда вломился его раненный маунт. Потом начал делать пассы руками и заунывно ныть, это человек-медведь звал своего ручного зверя. Кусты затрещали, показалась понурая бурая морда. Лаит обрадовался, подбежал к медведю и стал бережно оглаживать его бока, помятые зомби. И запел другой мотивчик, немного повеселее, но все же в целом очень унылый.
Джек в хилерстве ничего не смыслил, предпочитал эликсиры, которые, в отличие от магов, работали очень зримо и по понятной методике, сколько влил в себя, на столько бар жизни вырос. Поэтому на лаита и его зверя глядел с любопытством.
Медведь при ближайшем рассмотрении оказался так себе, гораздо мельче первого, который явился на тропу в мертвом виде.
Букум. Лесной Медведь. Маунт со свойствами боевого питомца.
Опыт: 5. Здоровье: 246... Здоровье: 256... Здоровье: 266...
А вот Сарториус, как исчез в самом начале заварухи, так и не появлялся. Оставалось надеяться, что с ним все в порядке, и он вернется, когда поймет, что опасность миновала.
После того, как здоровье медведя Букума замерло на «400», хозяин прекратил петь и обернулся к Джеку. Тут на тропе показался и Сарториус. Он возвращался пешком. Увидев лаита с его медведем, маг остановился, но потом разглядел, что Джек ведет себя спокойно, и подошел.
- Ну вот, все в сборе, - объявил Джек, - можно и поговорить. – Что это было, а, Кадук? Зачем ты нас выслеживал, и с кем мы сражались? Вернее, скажем так: от кого я тебя спас?
- Беда стряслась, а какая, сам не пойму, - растерянно развел руками человек-медведь. – Зверь, который на нас набросился, это же Великий Лабум, на нем ездит вождь лесного народа. Сам Госсок не Великом Лабуме ездит, потому что, кроме вождя, никому с таким могучим зверем не управиться.
- Похоже, сегодня Великий Лабум и вождю перестал подчиняться, а?
- Сам не пойму, что на него нашло. Никогда он на нас не нападал, хотя и гневлив Великий Лабум, и упрям. Мог зарычать, напугать, чтобы дорогу уступили, но чтобы вот так своего же меньшого брата побивать, это неслыханное дело. Нет, нет небывалое дело, страшное! Большая беда! И вождь наш, мудрый Госсок… как бы с ним чего не стряслось. С чего бы Великому Лабуму без наездника по лесу бегать?
- Да ничего с вашим вождем не случится. Респнется через час-другой. Так зачем ты за нами следил-то?
- Не за вами. Мне велено за тропой присматривать. По этой тропе плохие люди могут в лес войти.
- Какие еще плохие люди? Из деревни Датона? Да они, по-моему, сами леса боятся. Вы же их грабите постоянно! А? Что молчишь?
- Мы не грабим, - потупился Кадук. – Грабить нехорошо, лес этого не любит.
- Но ведь овец угоняете, верно?
- Мы свое возвращаем. Датон – плохой человек, и все в его деревне – плохие. Они на нас всегда первыми нападали, с берега реки нас прогнали. Мы мирный народ, не любим войну.
- Да я вижу, - подмигнул Джек. – Трудно вам живется. Все время приходится делать то, чего не любите. Овец угоняете, медведи ваши дикие на всех бросаются. Датона и его сельчан пугаете.
Кадук обиделся и стал с жаром пересказывать историю взаимоотношений его народа с ахейцами из деревни. Поначалу жили они мирно, и чтили одну и ту же реликвию, которая осталась с тех давних пор, когда Боги еще не покинули Мегалон. Называлась эта штуковина Ликом Мира, но что это такое, и как она выглядела, Кадук не мог объяснить.
Джек старательно не подал вида, что заинтересован, но упоминание бесценной реликвии его сразу заставило прислушаться. Все здесь было такое жалкое, убогое, низкоуровневое… и вдруг – бесценная реликвия! Вдруг во всем этом мелком квесте отыщется некоторый смысл? А то теряешь здесь время, а ведь в реале через пару часов можно выходить из нижнего города в нормальный Нью-Атриум.
Но Кадук то ли знал слишком мало, то ли скрытничал. Лик Мира, да и все. Хранился бесценный раритет в поселке лаитов у реки. Но, как обычно бывает во всех этих старинных преданиях, ахейцы взревновали и захотели владеть этой загадочной штуковиной единолично. И натравили на соседей налетчиков, бродячих скандов, которые на своих ладьях плавали по реке. Сканды разорили поселок, а вероломные ахейцы завладели Ликом Мира. Уцелевшие лаиты из племени Кадука сбежали в лес, где их приютили медведи. Ну, вот с тех пор они и мстят ахйцам. Вернее, берут свое. Раз их прогнали от богатой рыбой реки, они возмещают утрату овечками. В конце концов, и медведей, которые приняли в свой лес беглецов, тоже нужно отблагодарить.
- Мы – мирный народ, добрый, - заключил свой рассказ человек-медведь. – А ахейцы злые. Вот и сегодня к нам в лес подослали кого-то. Сперва тропу сторожил мой младший брат, а потом пропал. Мы с мудрым Госсоком пришли сюда, пропавшего поискать. Вождь нашел следы, отправился по ним. А мне велел вместо брата тропу посторожить. Я ловчее, я умею спрятаться, раствориться в лесу.
- Ну да, скрытность лучше прокачана, - кивнул Джек.
- Брат пропал, а я остался тропу стеречь. Только с Госсоком точно что-то страшное произошло, если его медведь, Великий Лабум, таким страшным и диким сделался. И меня бы он убил, если бы не вы.