Антология рассказов

Опушка еще не тронутого соснового бора совсем рядом.Желтые корабельные сосны уносили высоко свои кроны.Ветер шелестел наверху,внизу тишина,мирный и сонный запах смолы,хвои...Благостно-то как!"В сосновом лесу-молиться!"-вспомнились слова бабушки Пелагеи.

"Когда я молился последний раз?" Николай дернул головой.Чтобы не громыхать банкой, тушенку выложил на лист лопуха и ел руками. По карте выходило что половина пути пройдена. От хриплого вскрика совсем рядом, Николай окаменел и покрылся мурашками. Цапнул за автомат.Рядом с поленницей стоял тщедушный рыжий котенок-комок свалявшейся шерсти-одни уши и тонкий хвост...

Учуял прохвост тушенку!

Несчастное животное с надеждой смотрело на человека. Человек протянул на ладони кусочек обворожительно пахучей еды.

Человек гладил по шерстке мурчащий комок шерсти и улыбался, может быть впервые за год...

Когда Николай двинулся дальше, котенок побежал следом, но поскольку не поспевал, то начал пронзительно вопить. Пришлось взять на руки,а потом и сунуть за пазуху. Скотинка угрелась и уснула.

Николай почти час прошагал по тропинке, когда невнятные крики и звук автоматной очереди справа неподалеку, заставил броситься в кусты орешника.

Стрельба больше не повторилась, зато затарахтел на холостых оборотах мотоцикл.

Николай поспешил на звук.На развилке двух лесных дорог стоял мотоцикл с коляской. Два немца в плащах и мятых фуражках волокли человека из лесу. Похоже мертвого. Голова свесилась так как у живого не бывает.

Николай вышел им навстречу и короткой очередью пристрелил обоих. За треском мотоцикла звук выстрелов плохо различим.

Николай погладил дермантиновое сиденье мотоцикла. Вот и транспорт! На таком ездить приходилось. Трофейные мотоциклы в бригаде имелись всегда.

Парни в плащах оказались из военной полиции, судя по блестящим бляхам на шее. Тот кого они волокли был видимо дезертиром,тевтонец со споротыми знаками различия на мундире, со щетиной на исхудалом лице. Впрочем все трое мертвы.

Николай потер свою щетину и выложив котенка на сиденье в мотоциклетную коляску, деловито обыскал мертвецов. Потом стянул с одного из них плащ, снял нагрудную бляху и пояс с кобурой. Нахлобучил фуражку с очками на половину лица. Полиция ловит дезертиров, рискнет ли кто останавливать полицейского с бляхой? Найденные в коляске консервы перекочевали в вещмешок.

Котенку в коляске не понравилось и он жалобно мяукал. За треском мотора Николай не слышал его жалоб, видел только как раскрывается розовая пасть.

-Komm zu mir, ein weni!-негромко позвал Николай.

Котенок опять оказался за пазухой.

Николай выжал тугое сцепление.

-Nun ka

es losgehen, die Maschine!-он говорил слова на чужом языке, даже не сознавая этого. Слова выскакивали на язык сами собой...

Пустынная дорога бежала навстречу. Ни встречных, ни попутных военных машин. Только унылые вереницы беженцев, волокущих на колясках и велосипедах свой скарб в серых узлах и плетеных корзинах. Изнуренные женщины... Тоскливые глаза и исхудавшие лица... На запад...

В Брайтенау мотоцикл вкатил уже к вечеру. Патруля на въезде не оказалось, поднят полосатый шлагбаум.

"Вильгельмштрассе 88...где же это?"

Николай ехал по пустынным улицам на второй передаче.В груди пусто,а в голове стыло. Осталось найти нужный дом. Чем больше колесил по городу Николай, тем больше менялось его настроение.Напряжение ушло. Почему-то стало радостно и легко, словно в ожидании праздника.

Городок небольшой и нужная улица нашлась через час.

Маленький домик за живой изгородью... Не увидев даже номера на углу, Николай уже знал-это здесь! Оставив мотоцикл в переулке, прихватив автомат и вещмешок, быстрым шагом пошел туда куда гнала его месть. Котенок запросился наружу и тут же шмыгнул в кусты. Николай тут же о нем позабыл.

В окнах дома темно,как и у других, но он знал,там есть люди и они тоже ждут!

Он не вошел через дверь выходящую на улицу, а обойдя сбоку, перемахнул через кирпичный забор. Из небольшого дворика в дом вела дверь с окошком в верхней части и там виделись отблески света.

Сердце замело, а потом забилось, словно в груди заработал мощный насос.

Повернув ручку, Николай вошел в узкий коридор, а потом направо через дверной проем.

При свете керосиновой лампы под абажуром за столом сидели старик с седой бородой в жилетке, старуха в очках и длинном черном платье, а напротив, лицом к двери худенькая большеглазая девушка с гладко зачесанными назад волосами. Толстая коса перекинута на грудь.

Увидев выросшую внезапно на пороге темную фигуру, девушка со всхлипом втянула в себя воздух и окаменела. Старик отодвинул бокал и отложил сухарь, поднял голову. Его глазницы оказались пусты.

Старуха уронила вязанье на колени и прищурилась. Лицо ее исказилось.

"Вот и я пришел расквитаться... Такая же ваша судьба какая и моим досталась..."

Николай шевелил губами, но не мог сказать ни слова.

На бедной чистой скатерти напротив свободного стула стояла тарелка с кусочком черного хлеба и бокал, белый фарфоровый бокал с голубыми цветочками.

В глазах поплыло. Сквозь пелену слез Николай увидел за столом отца, мать, сестру. Они ждали его и он пришел.

Пальцы разжались. Грохнулся о пол автомат.

Солдат шагнул вперед к свету и сел на свободный стул. Руки развязали петлю вещмешка.

-Ich brachte zu essen ... Ich bin wieder da.... Я принес поесть...я вернулся....