Страница 92 из 94
-...я и не думала, что это он звонит. Говорю ему, как ваша работа меня задрала, круглые сутки звоните и звоните. Делать вам нечего. Муж даже отдохнуть путём не может...
Она источала желание помириться. Японским мультиком выглядели приправленное косметикой смазливое лицо, броские наряды, наклеенные ногти - боевая раскраска похотливой телки. Ярко и примитивно.
-"Ведь ей тридцать три скоро. Нашла бы одного мужика, родила пару ребятишек, а так..."- горько подумал Безруков-волк и решился:
-Зачем приехала?
-Как зачем? Ты мне муж!
-Я тебе давно уже не муж. Мы просто носим одну фамилию и ждем, когда подрастет дочь, чтобы тихо развестись, - волк жестко прорычал условия, высказанные тогда, в позорящей его и её ситуации, застигнув с любовником. Усилие оказалось чрезмерным, голова отозвалась болью и головокружением, а Миранда еще и повысила голос, намереваясь настоять на своём:
-Нет уж, пока не разведены, ты муж мне!
-Уезжай, я не хочу тебя видеть, - но так мало сил, так одолевает слабость, что Миранде показалось - снова дрожит от сдерживаемой страсти ее странный Витя, с которым так удобно жилось все годы.
Она припала к его груди, попыталась поцеловать в губы:
-Витенька! Я так страдала всё это время. Прости меня, с кем не бывает. Ну, вскружил он мне голову. Поддалась, но это же не всерьез. Кроме тебя, мне никто не нужен. Ну, поссорились, так зима без морозов не бывает!
-"Клацнуть бы, порвать клыками, да нельзя причинять ущерб самке, и сил почти нет..." - волк оттолкнул предательницу слабыми руками, чувствуя противный привкус желчи во рту, и яростно зашептал, поскольку на крик не было сил:
-Страдалица! Полгорода перебрала... Какая из тебя жена - ни детей рожать, ни верность хранить... Огневушка-поскакушка... Кому ты нужна с такой славой! Уйди! Дай хоть подохнуть спокойно!
Миранда взвилась:
-Ты меня назвал потаскушкой? Придурок лагерный, фофан бацильный! Ну и подыхай! Я жизнь на тебя потратила, а теперь не нужна, значит? Какие дети? Я только жить начала, хватит и того, что Каролинка лучшие годы отравила! Это я никому не нужна? Да ты на себя посмотри, урод, да вспомни, сколько раз ты меня трахнуть смог за последние годы? - Её лицо утратило привлекательность. - Сменял меня на гнилую московскую п****! Импотент, да кому ты нужен!
Выбегая в коридор, Миранда едва не сбила пожилую женщину в халате. Та неодобрительно высказалась:
-Неча орать! Мужик жив, а стоять не будет, и к лучшему. Кобеляж прекратится, - потом к Виктору, с материнской заботой. - Утка пустая почему? Мешают? Я покараулю. Пусть не детородный, но водопроводный! - И подмигнула.
Помощь нянечки была своевременной - она унесла полную посудину. Виктор почувствовал облегчение и задремал.
Его покачивало потоком, закручивая в вихрях. Лапы работали, толкая тело вперед, хвост помогал держать направление в косой волне. Так он плыл однажды через весенний Чарыш в верховьях, чтобы перегнать паром с того берега. Только человеком.
-"А ведь это не вода - время несется", - сообразил волк, и включил воображение, отточенное чтением книг, когда внутренний взор вживе воссоздает описанное автором. Достроились берега, с которых ныряли младенцы, и куда подгоняло стариков, а душа словно вырвалась вверх, как тогда, в аэропорту и ахнула от перспективы.
Повсюду виделись переливы струения - мутноватые на мелководье, где барахталась Миранда, никакие в тепленькой старице, где кружило красивого капитана Ермакова... А вот и стремительное прозрачное течение, уносящее от него Ирину... И слабо барахтающийся в глубоком водовороте зверь, он сам, одинокий волчище Безруков... Кто-то неразличимый спорил с потоком, гребя поперек, явно направляясь к Ирине.
-"Вот они какие, множественные миры, - пришло к Виктору понимание, - те самые, что описывал гений, бывший муж Ирины. Они не плоские, а пронизывают друг друга, сливаются и взаимопроникают... Жаль, поздно волк это понял, ему конец, закрутило, уносит на дно..."
Волк вздернул голову, примерился к рывку из водоворота: -"Это голова кружится. Здорово приложился! Мог и шею сломать. Валялся бы сейчас в морге никому не нужной тушей. А еще обмывать, обряжать и сопровождать к могиле. Кроме родителей, и некому! Каролинка одна осталась бы..." - но сил на борьбу не осталось, а мысли застилала мутная чернота.
Как боль от ожога, пронзила догадка: -"Умираю!" - Безруков очнулся.
Волк в нем рычал, клацал зубами на призывную улыбку жути из черного балахона. Раньше, вырубаясь от пропущенных ударов, Виктор воскресал от временной смерти, от ненастоящей. А тут - не ожить! Умрёт последней (и единственной, что раньше - невдомек!) смертью. Навсегда!
Ушла старуха, разок всего косой и замахнулась. Чуть сдвинула капюшон, чтобы улыбка ироническая блеснула, подмигнула правым черным провалом, пальцем ссохшимся прикоснулась к виску и воздела - думай, дескать, дурень! Знает, осталась уйма незаконченных дел. Капитал скрывается в укромных финансовых углах. Умри Безруков сейчас, и - Каролинку зовут Золушкой!