Страница 61 из 94
-Так скрипуха же, - ляпнула Обора музыкантским сленгом, но педантичная Ермакова поправила, - скрипачка.
-Ты мне очень нравишься, - и Безруков поднес её руку к губам.
Это прикосновение вновь вызвало теплую волну, побежавшую от затылка вниз. Школьница Ирина последний раз прижалась ко вчерашнему спасителю, проверила правильность навыков целования и махнула рукой вослед кабриолету. А затем исчезла в недрах памяти дважды замужней Ирины Ермаковой, оставив ту в одиночестве. Полукружья габаритных огоньков скрылись в глубине микрорайона. Проклиная раздвоение души, Ирина побрела на свою Голгофу, с каждым шагом утрачивая мужество...
-
Глава восемнадцатая
Ирина, Виктор.
Кабриолет с поднятым верхом стоял на условленном месте. Ирина летящим шагом, почти бегом подошла к нему, потянула на себя приоткрывшуюся дверь и, со вздохом облегчения, откинулась на спинку:
-Поехали!
Виктор круто вывернул руль, газанул. Машина с визгом развернулась на пятачке и стартовала с низким гулом. Через минуту они выехали на магистраль.
-Что случилось? Вижу, не всё в порядке. Почему не должно волновать? Волнует...
-Немного резко напомнила мужу, что я свободная женщина. Он сам настоял на возврате в семью, я его не звала. И предупредила, что оставляю за собой право вести себя так, как хочу! - Получилось горячо, Ирина еще не остыла после размолвки со Степой. - Напомнила и ушла.
-Высокие отношения! - Цитата из "Покровских ворот" прозвучала уместно. - Впечатляет.
Виктор вел машину по второй полосе, обгоняя грузовики. Слева мимо них пролетали более торопливые автомобили. Ирина спохватилась:
-Куда едем?
-Прокатимся на катере. У нас есть время, так ведь?
-"Он взял инициативу на себя, - констатировала Ирина. - Ну, пусть так и идет дальше."
Погода обещала еще один превосходный день. В салоне становилось тепло, Виктор включил кондиционер. Потянуло прохладой. Она тоже потыкала пальцем в магнитолу, а может, дискмен, который ожил и выдал Стиви Уандера.
-Надо же! Снова он... Когда я сломала каблук, помнишь? Ты отправил меня на такси...
-Ты сама так хотела.
-Не всегда надо слушать женщину. Знаешь, как мне хотелось, чтобы ты поехал со мной? Надо было настоять - поехали бы вместе. Так вот, в такси звучала эта песня!
-Символичное совпадение, - он свернул, выбрал место на обочине и остановился.
Ирина заинтересованно наблюдала, как Безруков обошел машину, открыл дверцу и подал ей руку - приняла, встала. Он обнял ее и сказал:
-Положи мне руки на шею.
Ирина послушно обвила его, прижалась всем телом. Долгий поцелуй пришлось прервать, когда она чуть задохнулась.
-А теперь скажи, зачем мы остановились?
-Захотелось поцеловать, и чтоб ты обнимала меня вот так, - Виктор поправил её руки и снова обнял, - сама же сказала, надо настаивать на своем. Я так захотел!
-И правильно сделал... Женщина не всегда понимает, чего она хочет. Помнишь, в кабинете Карамелина, он нас знакомил? Мне очень хотелось, чтобы ты меня обнял. Глупо, правда?
-Ничего не глупо! Надо доверять своим желаниям, они идут из глубины подсознания, незамутненные предрассудками, - ответил Виктор и продекламировал:
-Что нам дано, то не влечет.
Нас беспрестанно змей зовет,
К себе, к таинственному древу...
-Да вы поэт, диду, - съязвила Ирина.
-Люблю поэзию. Так вот змей, это - инстинкт, в своей бездумной чистоте!
-Зато я не люблю! Мама бездарным виршеплетством отвратила от стихов. А при чем здесь инстинкт? - Ирина намеренно разделила разговор в два русла.
-Если настоящее, как Новелла Матвеева, Окуджава, то полюбишь. Или переводы Пушкина, Маршака, - парировал Безруков и умело поддержал вторую тему разговора: -Инстинкт окрашивает нашу жизнь, расцвечивает эмоциями. Настоящее творчество основано на потакании или подавлении инстинктов, что известно издревле...
-Да?
-Вот послушай, - и продолжение следовало, превращая день в сплошное удовольствие, где они неслись по автобану, мотор урчал, кондиционер обдавал лицо прохладой, а голос Виктора чеканил латынь:
-Министер ветули, пуэр, Фалерни
Ингер ми калицес амариорес...
-Звучно. Это кто и о чём? - Поразила Ирину очередная грань Безрукова: -"Мало, что ловкий и сильный, что речь грамотная, так еще и латынь! Откуда?"
А тот декламировал, перейдя на русский:
-Пьяной горечью Фалерна
Чашу мне наполни, мальчик!
Так Постумия велела,
Председательница оргий.
-Сильно,- согласилась Ермакова. - Оргии под председательством женщины. Кто это?
-Кажется, Катулл в трактовке Пушкина. А вот послушай...
Он читал стихи небольшими отрывками. Конечно, ей приходилось слышать маститых декламаторов, исполняющих это профессионально, но Ирину поражал Виктор. Он видел и доносил до неё удачное сочетание размера, рифмы с вложенными в строфу словами, что редко встречается. Такое даровано не каждому, и она спросила - а сам?
-Нет. Без меня бездарей полно. Шедевр я не создам, а хуже - писать не стоит. Если бы я мог сказать такое, - он продекламировал:
-Ты посмотри, КАКАЯ в мире тишь!
Ночь обложила небо звездной данью.
В такие вот часы встаешь и говоришь-
Векам, истории и мирозданью...
Ирина насторожилась. Стихи особого впечатления на неё не произвели, хотя показались знакомыми.
-Маяковский. Любовная лирика. Он томился страстью, думал, что любит Лиличку Брик.
Ермакова вздрогнула, спешно сказала:
-Странное толкование. Томился или думал, что любит... На мой взгляд, это не одно и тоже, - закончила нарочито жестко, маскируя боль воспоминания:
-"Илья! Сломал жизнь себе и мне, - она так и не могла простить ему обманутых надежд, а страх полоснул настолько остро, что испуг не проходил: - Неужели и Виктор сумасшедший да больной? Господи, дура-то какая! Мало ли кому какие стихи нравятся! Это чистое совпадение!"