Всё получает тот, кто умеет ждать

-Я тебя подвела? Ревновать будут? - С надеждой спросила Ирина Обора и снова удивилась равнодушному отрицанию. -Так ведь какая-то женщина разыскивает мужа, неужели у жены нигде не дрогнет? Ах, рабочий телефон, диспетчер... Тогда хорошо, а то разрушила бы твое семейное счастье.

Виктор изменился в лице - будто сжал челюсти, чтобы не вымолвить нечто лишнее, ненужное сейчас. Ермакова пожалела, что задела скользкую тему, в сотый раз обозвала Обору идиоткой: -"Что с тобой творится, совсем не контролируешь ситуацию?" - и ответила на вопрос Безрукова:

-Немецкий? Выучила, сама... И французский, чтобы читать Дюма и Манна... В оригинале. А ты?

-Начал в школе. Часто бывал у друга, бабки которого говорили только на немецком. Первое, что запомнил - коммен зи морген видер унд бринген зи ирэ киндер мит, - он произнес фразу, пародируя собственный акцент, - так и натаскался болтать. У меня маловато слов, но много нахальства, и некогда стесняться сибирского произношения.

День кончался. Ирина Ермакова помогала собирать остатки "дастархана" и утратила бдительность. На вопрос, увидятся ли они завтра утром, ответила быстрее, чем успела подумать:

-Да.

Она мгновенно пожалела о поспешности, но Ирина Обора не позволила откреститься и забрать согласие назад. Кабриолет неторопливо катил по неведомым ей дорогам, лавируя и протискиваясь меж крупных дисциплинированных собратьев.

-Как ты ориентируешься? - удивилась она его очередному умению.

-Я полтора года без перерыва мотался отсюда в Сибирь. На заработанные деньги купил подержанный "Ман", вместо себя посадил наемного шоферюгу. Через полгода купил "Сканию" и так далее. В месяц каждая машина приносит мне две тысячи баксов.

-Так мало? - Ирина не представляла, насколько трудно достаются деньги предпринимателю.

Образ современного буржуа формировался у нее по слухам и примитивным фильмам, где каждый такой был бандитом, отнявшим деньги у честного бедного труженика или государства.

-Не так уж и мало. Начинать трудно, а сейчас совсем неплохо. Вот куплю лицензию и надо перебираться в Москву, деньги крутятся там. Вот и твой Лошвиц, почти приехали.

Она молчала: -"В Москву! Значит, всё, уже не увидямся..."

Надежда не успела расправить свои крылышки и скукожилась, как комар под струей дихлофоса. Настроение мгновенно скисло. Возле крамеровского дома Безруков заглушил двигатель, открыл ей дверку, обойдя вокруг машины. Она приняла руку и напряглась, чтобы встать с глубокого сиденья. Виктор поймал ее движение, чуть потянул и легко поднял.

Встав с ним вровень, Ирина Ермакова оказалась так близко, что объятие получилось совершенно естественным. По ней пробежала истомная волна, напрягшая все мышцы в струнку. Она ощутила горячее тело. Лица оказались рядом.

-Я хочу тебя поцеловать, - забавно смягчил он звук "ч"!

-А ты всегда спрашиваешь разрешения? - Удивилась Ермакова.

-Нет, только у тебя. Боюсь разрушить отношения неловким словом.

-Не бойся, - шепнула школьница Ирка Обора и закрыла глаза, отдаваясь его воле.

Руки, сильные руки бережно окружали её и прожигали сквозь одежду очень приятным теплом. Губы нежно прикасались к щеке, к уху...

-Щекотно, - тихонько засмеялась Обора, не открывая глаз.

-Терпи, - его левая рука поднялась выше, пальцы зарылись в волосы на затылке, отчего по телу поплыла теплая волна.

Правая рука прижала ее в районе поясницы, голова Ирины немного запрокинулась и мягкие губы коснулись её губ. Впервые в жизни. Ей не пришлось пройти обычную школу любви, которая начинается в подъездах, где первые поцелуи срывают сверстники, трогания за грудь и бедра достаются старшеклассникам, а дефлорация происходит в равнодушных объятиях записного красавца, высмеивающего потом очередную дурочку. Ирка Обора была слишком горда для обжиманий и даже Степе не разрешила целовать ее.

Не появилось такое желание и у Ермаковой. Той удалось избежать этого с Валентином, с Ильей, а, согласившись на возвращение Степы, она брезгливо отворачивалась, когда муж пытался лезть к ней с поцелуями или объятиями. Но здесь! Губы Виктора - сильные, как и руки, снова прикоснулись к ней, а язык легонько скользнул вперед, раздвинув неумело сложенные губы.

-"Зачем бы это? - Отметила Ирина, прислушиваясь к себе. - Как неожиданно приятно усваивать новые знания! Неужели мне двадцать четыре? Нет, судя по наивности - едва шестнадцать!"

Виктору ответила Обора, без страха признавшись: - Я не умею целоваться, - и пообещав, - не отвлекайся, я научусь.

-Приоткрой губы и дай мне твой язык.

Дело пошло на лад. Поцелуй достиг цели, она с удовольствием восприняла новые ощущения и, переводя дух, заметила с удивлением:

-А мне нравится! Никогда бы не подумала...

-Господи, быть замужем, - изумился Виктор, - и не уметь целоваться? За что тебя так?

-Не отвлекайся, - повторила школьница Ирка Обора, сама прильнула к нему и попробовала исполнить поцелуй, как он учил.

Получилось, но при этом ей пришлось ощутить прикосновение, которое с Ермаковым вызывало у нее особую неприязнь. А сейчас - не вызвало. Шестнадцатилетняя Ирина констатировала и этот факт, не отстраняясь, чтобы не спугнуть очарование момента. Ей нравилось целоваться!

Они долго стояли, обмениваясь поцелуями, пока проходящий автомобиль не обдал их светом. Ирина повернула левое запястье Виктора к себе. Зеленоватое свечение цифирок и стрелок медленно угасало, но, к сожалению, пора было расставаться. Пришлось сказать об этом вслух. Виктор отступил на шаг, по-хозяйски осмотрел Ирину и чуть поправил ей прическу. В нем не было робости, как час назад:

-Все в порядке. Завтра во сколько?

-В восемь.

-Я буду ждать на стоянке между домами, - он нежно прикоснулся к ее щеке губами и поймал руку. -У тебя сильная и красивая кисть.