Страница 4 из 94
Глава вторая
Виктор
- Пропади, ..., ты, ..., пропадом! - чередуя слова разнообразным матом, негодовал Аркашка.
"Маз" сидел прочно, всеми осями. Сочная, жирная, желтоватая глина была хорошо вымешена прошедшими перед ними машинами, и очень напоминала по консистенции ядреную горчицу. Во всяком случае, похоже развалилась пластами в сторону от продавленной колеи, как горчица распахивается, когда подхватываешь ножом, чтобы мазнуть на кусок мяса.
Виктор сглотнул слюну, ведь с утра ничего не ели. А сейчас - он глянул на "Командирские", уже 12!
- Хорош орать, давай пообедаем.
- Ты что, Витя? Надо за трактором бежать! Если засохнет - ножом вырезать будем. Я уже здесь сидел, - для убедительности Аркадий, второй водитель, добавил характеристику местной глины в матерных оборотах.
Виктор пресек пререкания и принес из кабины сумку с едой. Жадно чавкая, проголодавшийся Аркашка описал старательский поселок, превратившийся в перевалочный пункт лесозаготовителей. Обычно там болтался трелевочный трактор, но в крайнем случае можно добраться и до лесосеки.
- ...сейчас пузырем не обойтись, мужики во вкус вошли. Эти ухари, что на заказную охоту ездят, такие бабки им давали, пока на вертолеты не пересели. Ихние джиперы тут садятся за милую душу. Один раз Тойота себя хотела вытащить, так трос порвался и лобовик выхлестнули...
Виктор слушал Аркашку, посмеиваясь в душе - тот врал напропалую. Порвать трос самовытаскивания на японской машине? Они тут, в Туве, в прошлый раз заякорили Ниссан-Патроль за сосну и полкилометра тащили этот же "Маз" через жидкую пойму, которую Большой Он, напитанный в верховьях дождем, превратил в расквашенное болото.
И тут его осенило - в грузе есть тросы! Чем сутки ждать трактора, лучше взять один барабан! Трос оказался подходящей толщины. С трудом раскрутили его. Для этого пришлось лопатами прочистить траншею в глине до скального основания, потом катить барабан, разматывая трос. Хорошо, что с каждым витком вес уменьшался.
Вот и пригодилась ручная лебедка, подарок отца, со звучным именем "Сука". Батя ей выдергивал стойки добычного комплекса, когда работал на шахте, и уверял, что тонн десять она тянет спокойно. Сделав петлю и воткнув меж тросами шахтовый же ломик, (так проще распускать узел) Виктор начал выбирать слабину. Скоро тросы вытянулись, туго повисли над грязью, и с каждым щелчком собачки гудели все выше и выше тоном. Но дело застопорилось - сил не хватило. Они вдвоем с Аркашкой налегли на метровую рукоятку. Бесполезно! Напарник поставил матерный диагноз положению и предложил идти за трактором.
- Нет, отцепляй трал, его потом вытянем, - возразил Виктор.
Быстро передергивая фиксаторы, Аркашка начал стравливать натяг троса. Начальник порекомендовал осторожность, мало ли что бывает, мол, не спешил бы, как голый в баню.
- Я ... что, ... дурак, что ли, - матерное возражение не закончилось, а фиксатор проскочил сразу два зуба, и рукоятка лебедки максимально усилила громкость аркашкиного голоса, - ...! Су-у-ука!!!!
Папироска, отброшеная воплем, еще летела, когда Виктор задрал бедолаге штанину и осмотрел место ушиба. Удар пришелся по голени - прямо на кости красиво наливался кровяной желвак. Перелома не было. Прооравшись, Аркашка закурил и минут через пяток опять включился в работу. Что-что, а симулянтом он не был.
- Вот почему ее так прозвали, - прочувствованно поведал бедолага о своем открытии, и оба расхохотались.
Легкий у напарника был характер, за что Виктор его и ценил, прощая бытовое пьянство и ежепонедельничное похмельное состояние. Денек выдался жаркий, ложбина не продувалась ветром, духота стояла неимоверная. Хорошо, гнуса почти не было, то ли потравили его, то ли до воды было далеко. "Маз" стронулся легко, и они впеременку проволокли его на всю длину лебедки, метров около двадцати.
Перецепив за новый трос поближе, повторили ходку, потом еще, еще, и на четвертой поставили на твердую почву. С тралом пришлось напрягаться дольше, почти до ночи. Мокрые, дрожащие от перенапряжения, они развели костер, вскипятили чаю и уснули; Виктор у костра, Аркашка - в кабине.
Утром столкнулись с проблемой. Петли, навязанные на новеньком тросе, запечатлелись кривыми каральками, и не хотели распрямляться - мешали ровной укладке на барабан. Слава богу, глина за ночь подсохла, отскакивала сама. Промучавшись часа полтора, плюнули на красоту. Кое-как скрутили чертову проволоку, зашили барабан и почти вернули ему прежний вид. Раскололось несколько досточек, ведь гвоздей запасных не было, а вчера у многих срезались шляпки - торопливо вскрывали. Лебедка понадобилась еще раз, чтобы взгромоздить барабан на прежнее место. "Маз" выплюнул синеватую струю дыма в небо и потащил прицеп по остаткам асфальта.
Очередной рейс приближался к концу.
Глава третья
Ирина
Чирков уехал в свой Угловск, периодически позванивал. Время остановилось. Ничего не менялось в жизни. НИЧЕГО! Длился бесконечный "день сурка", как в одноименном фильме. Ирина не находила в минувшем никаких отличий от предыдущего. Старший лейтенант Ермаков перебивался при том же училище связи, которое и закончил. Перспектив роста не было и быть не могло. Преподавательский состав прочно сидел на своих местах. У неё - детсад, фортепьяно, детские песенки, скудная зарплата. Ирина из цирка ушла, устав от грохота. Теперь металась по мелким подработкам, мечтая о месте скрипача в оркестре театра. Однако штатные музыканты держались крепко.
Устав слушать обещания дирижера, она все реже брала в руки скрипку. Порой неделями не играла, с грустью замечая, как теряет форму. Приходили мысли, что сломала судьбу, не сделав аборт, но потом видела Татьянку, радовалась. Дочь подрастала - ее ждал первый класс.