Звезды в лесу

- Знаешь, я ведь всех ем, - примирительным тоном сказал Илердир. - Вот и вас тоже…

Илатони притих, обнял колени и замершими глазами уставился в огонь. Сарафир и дракон посмотрели на него.

- Ничего, это скоро пройдет, - сказал Сарафир дракону. - У него довольно устойчивая психика. На удивление устойчивая…

Дракон снова повернулся к огню.

- Так что же тебе такого волшебник сделал, что ты хочешь нас на него натравить?

Илердиру явно стало не по себе.

- Не ожидал от тебя такой проницательности.

Сарафир не повелся на отвлекающий маневр.

- Так что сделал?

Дракон молчал.

- Если мы его не убьем, а договоримся, например, то как узнаем, что тебе от него надо было и как отплатим за твою помощь?

Дракон, борясь с собой, покачивал головой.

- Он украл мое яйцо.

Илатони вскинул голову и большими глазами посмотрел на Илердира. Сарафир не понял.

- Ну и что? Высидишь себе другое.

Дракон окаменел.

- Сарафир, ты думаешь, что говоришь?! Такие, как Илердир, высиживают только два яйца за всю жизнь!

- А… Я думал, это у вас свободней. Извини, не знал.

- Такие драконы рождаются коричневыми, в возрасте ста лет зеленеют и откладывают яйцо. И не все доживают до этого момента! А потом белеют, или золотеют, и еще одно яйцо откладывают. Всего два за жизнь! А если яйцо погибнет, дракон может сойти с ума и погибнуть.

- Это я знаю. Именно так на севере избавляются от драконов.

- Так что же ты такое говоришь?!

- Я не думал, что с оборотнями это тоже работает. А вдруг он уже вылупился? - спросил Сарафир у дракона.

- Без меня он не может. Яйцо и сто лет может пролежать, пока его не начнет греть дракон.

- Волшебник может найти какой-нибудь способ, - печально сказал Илатони.

- Поэтому я и здесь. Боюсь бросить его. Вдруг услышу… или увижу.

- Почему же ты не убьешь волшебника? - удивился Сарафир.

- Да, и не спасешь яйцо? Ты уже светлеешь, а без потомства.

- Я не могу.

- Почему?

- Я боюсь.

- За яйцо?

- Волшебника.

Сарафир и Илатони уставились на дракона.

- Он такой сильный? - осторожно спросил Сарафир.

- Я не знаю.

- Так в чем же дело?

- Понимаешь, он меня вырастил. Он похитил меня маленьким и хотел сделать из меня ездовую цепную собаку. Я не знаю, как я выжил… Я много лет учился думать, потом говорить, после того, как сбежал от него. Каким-то колдовством, кучей заклинаний наставил во мне магических блоков, в моем сознании. Я годами ломал их один за другим. Он чуть не сделал меня животным, совершенно не осознающим себя.

- У детенышей драконов нет иммунитета к магии, - вспомнил Сарафир то, что когда-то читал в храме.

- Я освободился и ни за что туда не вернусь.

- Но ведь у взрослых драконов есть иммунитет. Абсолютный иммунитет! - удивился Илатони.

- Я боюсь.

- Дело не в магии. Дело в психике. В травмированной психике, - пояснил Сарафир.

- Но там твое яйцо. Там твой ребенок! Ты хочешь, чтобы он сделал с ним то же, что и с тобой? Ты позволишь ему это? - поразился Илатони.

- Может, он еще не вылупился…

- То есть, ты даже не знаешь, что с ним, - понял Сарафир.

Он решил поддержать линию Илатони. Дракону волшебник вполне по зубам. Главное, чтоб он сам захотел напасть.

- А если он уже вылупился и его избивают изо дня в день?

Дракон задрожал.

- Ты просто взял, и бросил его, - сказал Илатони.

Илердир смотрел на них испуганными глазами.

- Ночью мы тоже будем идти, - сказал Сарафир. - Когда светящиеся цветы раскроются. Будь готов.

Дракон уткнулся носом в лапы и прикрыл глаза полупрозрачной пленкой. «Не спит,- подумал Сарафир.- Думает».

Наскоро поужинав, путники тоже легли.