Звезды в лесу

Вынырнув из темноты, он осторожно пошевелился. Боль. Сарафир осмотрелся. Илатони спал. Дождь давно закончился. Сарафир встал и подошел к окну. Было видно небо, но оно было темным из-за затянувших его облаков. «Если бы я был волшебником, я бы поселился именно здесь. Именно в таком необычном и древнем месте,» - подумал Сарафир, оглядывая город. Ни одного огонька. Ничего. Город был мокрым и абсолютно темным. Сарафир спустился вниз. Конь спал стоя, опустив голову. Он был обычной температуры. Сарафир прикоснулся к порезу. Он был сухой и уже начал затягиваться. Сарафир невольно прижался губами к гладкой шкуре коня.

- Молодец. Ты такой молодец…

Он нащупал вену под шкурой коня и надрезал ее. Горячая соленая кровь потекла густой струей. Сарафир промыл конской кровью свою зараженную рану, потом сделал несколько глотков. Это, конечно, его не спасет, но поможет выиграть время. Надрез был небольшой, вскоре кровь почти перестала течь. Сарафир приложил лист травы к порезу и шепнул коню:

- Спасибо…

Тихо поднявшись, он снова лег. Илатони спал. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что сделал Сарафир.

Проснувшись утром, он почувствовал себя лучше, чем накануне. Если бы он был глупым, то обрадовался бы. Но он точно знал, что это только затишье перед бурей. И именно это затишье надо растянуть как можно дольше.

Разбудил Илатони, позавтракали. Сарафир накормил собак и объяснил Волчаре, что надо сделать. Он хотел, чтобы собаки обыскали город. Собаки вернулись через час, виновато виляя хвостами. В городе волшебника не было.

- Поехали. Сегодня надо много пройти. Будем двигаться вдоль впадины. Вдруг, на что-нибудь наткнемся.

- Василек сегодня себя хорошо чувствует, - заметил Илатони. - И ты пободрее, чем вчера.

Ехали быстро, Сарафир действительно себя хорошо чувствовал. К полудню температура совсем упала. Сердце по-прежнему колотилось, голова болела, в глазах темнело, стоило наклониться и подняться, или резко встать. Но и отсутствие жара было большим облегчением. Сарафир не обольщался. Он знал, что такое бывает, это означало только, что болезнь прогрессирует. Илатони целый день был какой-то молчаливый и все время ненавязчиво прикасался к Сарафиру. Как будто хотел убедиться, что тот еще здесь, рядом. Самому Сарафиру было несколько не по себе от такого настроения ангела.

- Что с тобой такое? - решил он выяснить мучавший его вопрос.

- А что со мной?

- Молчишь.

- А с тобой что?

- А что со мной?

- Молчишь.

- В чем дело?!

Илатони помолчал.

- Я слышал, что ты говорил сегодня ночью. «Не забирай». Это не пройдет дней через пять, да? Ты умираешь? И ничего мне не говоришь?

- Не говори глупостей.

- Тогда что это было за «не забирай»? Думаешь, я дурак? Я прекрасно знаю, какой богине ты служишь, и что значит «не забирай»! Только не говори, что ты каждый день такое просишь, для профилактики!

- Я за отца просил, - соврал Сарафир.

Илатони примолк.

- Мы уже шестой день идем. Кто знает, что там с ним…

- А…

Илатони притих, но заметно повеселел.

Путь внезапно перегородил овраг. Хотя больше это было похоже на узкую, заросшую травой, глубокую расщелину. Сарафир слез с коня и подошел к ее краю.

- Ого…

- Глубоко?

- Очень.

Сарафир повернулся к Васильку. Интересное зрелище - беленький (основательно запачканный и подертый, но все же белый, пусть и условно) ангел верхом на белом коне. Ни дать ни взять, посланец сил света.

- Придется прыгать.

- Может, объедем?

- Можно попробовать, - согласился Сарафир.

Он наклонился и заглянул в расщелину подальше. Слегка закружилась голова. Сарафир распрямился и взялся рукой за дерево, выросшее когда-то на самом краю расщелины, но сейчас полностью, вместе с листьями, высохшее. Едва его рука коснулась ствола, как с легким шорохом листья с дерева снялись необъятной стаей рыжих бабочек. Стая, завиваясь в спираль, улетела в кроны гигантских деревьев. Илатони и Сарафир, открыв рты, проводили их глазами. Дерево осталось стоять голое.

- Сделай так еще раз, - сказал Илатони.

Сарафир залез на Василька.

- Поехали в обход.

Расщелина вскоре оборвалась. Путники оказались выше середины впадины и продолжили двигаться вдоль. Под вечер Илатони насторожился. Собаки тоже. Сарафир заметил движение, но не смог понять, что именно двигалось. Подъехав ближе, он не поверил своим глазам. Зверь был огромным, размером с вола, но голова его очень напоминала оленью, и формой и ветвистыми рогами. Строго говоря, если бы не эти рога, Сарафир бы его и не заметил. Длинная шерсть зверя меняла цвет в зависимости от окружающей среды и делала его почти невидимым.

- Это же парандр, - прошептал Илатони, завороженный зрелищем.

Зверь вскинул голову и увидел и всадников, и собак. С фырканьем проломил кусты и сбежал.

- Парандр? Большая редкость увидеть такого.

- Невероятная редкость! Они же вообще мало где водятся, да еще и осторожные такие!

- Интересно, их здесь много?

- Зачем тебе?

- Чем дальше мы идем, тем больше аномалий встречаем. По-моему, мы движемся в нужном направлении.

- Ага! Наверное, - приободрился Илатони.

Однако, больше ни одной аномалии ни днем, ни этой ночью им не встретилось.

Утром путники остановились рано, лес быстро потемнел. Сарафир пару раз замечал краем глаза движение на стволах гигантских деревьев, но при более внимательном рассмотрении ничего не обнаружил.

Когда он проснулся, под деревьями было еще темно. Сарафир прислушался к внутренним ощущениям. Что его разбудило? Правая рука судорожно сжимала рукоять меча. Смутное чувство опасности. Сарафир повел глазами вокруг. В этот момент где-то недалеко собака издала негромкий и  очень короткий, мгновенно оборвавшийся визг. Сарафир прислушался. Ничего. Птицы, насекомые, во сне вздохнула собака, слегка пошевелился конь.