Звезды в лесу

По мере того, как путники опускались во впадину, деревья становились все выше, стволы их и ветки все чернее, под деревьями все темнее. Собаки старались держаться как можно ближе к коню, но признаков особой тревоги не проявляли. Вскоре путники набрели на ручеек. Пополнив запасы воды и напоив животных, не задерживаясь, двинулись дальше. На деревьях Сарафир не раз замечал крупных черных белок (он не мог понять, то ли ему показалось, то ли они действительно становились все крупнее и смотрели все более умными глазами), пару раз издалека видели огромных темных оленей. Если белки не боялись и нагло носились по веткам над головами, то олени исчезали практически мгновенно. Чем больше животных Сарафир видел, тем очевиднее становилась их схожесть с самим лесом, большим и темным. Деревья были неправильные, изогнутые, или странной формы. Ветки росли неправильно, и все больше напоминали черные покрученные лапы. Широкие гирлянды сероватых лиан свисали с веток и стволов, клочья старой и целые полотна новой паутины висели тут и там. Покрытые мхом стволы выглядели, словно одетые в шкуры каких-то зеленых животных. Весь подлесок представлял собой редкую поросль молодняка и жидкий низкий кустарник. Кое-где по деревьям дрались вверх темно-зеленые вьющиеся растения с густой листвой и необычными, словно шерстяными стеблями. Эти растения плелись по нижним веткам деревьев, придавая уюта пространству под сводами из густой листвы высоко над головами. Самые старые из таких растений внизу выглядели как сухие стволы, всю темно-зеленую красоту расположив высоко в ветвях. Ничего съедобного не росло в пределах досягаемости путников, поэтому они оба смотрели вдаль настолько, насколько позволяли деревья. Чем ниже они спускались, тем более сыро становилось вокруг. Изредка подавали голос птицы. Пару раз был слышен резкий громкий крик, явно принадлежавший грифону. Чем ниже спускались путники, тем выше становились деревья. Их огромнейшие стволы становились прямее и вытянутей, но толщиной превышали самые смелые фантазии Сарафира. Метров по десяти в диаметре, деревья стояли, как гордые великаны. Между их голыми переплетенными корнями гнездилась пугливая живность. Тут, под деревьями, был полумрак, а как только солнце стало клониться к закату, совсем стемнело. Собаки забеспокоились, а Василек стал спотыкаться.

- Не много же мы прошли за сегодня… - недовольно заметил Сарафир, останавливая коня и спрыгивая на землю.

- Совсем темно. Не видно ничего, - примирительно отозвался Илатони, тоже спрыгивая на мягкие листья.

Найти сухие ветки для костра было минутным делом, сухой мох тоже. Через десять минут огонь уже горел. Сарафир достал себе кусок оленя, Илатони протянул несколько грибов и кусок сыра. Половину грибов Илатони положил обратно в сумку.

- Надо экономить, - пояснил он в ответ на удивленный взгляд Сарафира.

Сарафир не стал экономить. Он был голоден, а живности вокруг было достаточно. Нанизав мясо на спицу, он замер над огнем, закрыв глаза. Собаки получили кости, лошадь отыскивала редкие пучки травы. Лес был полон шорохов и криков ночных птиц.

- Сарафир, ты спишь? - спросил тихо Илатони.

Сарафир открыл глаза и посмотрел на ангела.

- Мне страшно самому в темноте, - виновато пояснил Илатони.

- Ты темноты боишься?

- Мы, бессмертные, ничего не боимся. Нам нечего бояться. Мы просто осознаем исходящую от определенных явлений реальную опасность, - пояснил Илатони.

Сарафир безразлично моргнул и осмотрел собак. Собаки не чуяли опасности и спокойно лежали на листьях. Илатони понял его интерес.

- Когда появились грифоны, они отреагировали только в последний момент, - сказал ангел.

- А я этих птицекошек вообще не заметил, - пожал плечами Сарафир. - Так что от меня пользы еще меньше в этом деле.

- Все равно спокойней, когда ты смотришь.

- Если я сейчас буду держать глаза открытыми, мне их засветит огонь. Потом, при появлении опасности, посмотрев в темноту, я ничего не увижу, - пояснил Сарафир.

- А ты не уснешь?

- Нет.

Илатони чуть-чуть успокоился и принялся за грибы и сыр. Через несколько минут Сарафир заметил движение. Он вскинул голову и уставился в темноту. Илатони тоже уставился туда, куда смотрел усит.

- Что там?

Сарафир медленно покачал головой. Свет бесцельно блуждал между деревьями и не приближался.

- Может, это какое-то насекомое? Как светлячок, только большой? - предположил Илатони.

- Слишком большой…

- Ну, тут все большое. Даже белки как коты.

Довод был разумным. Свет не делал попыток приблизиться, поэтому Сарафир скоро позволил себе не уделять ему внимания, однако, все равно постоянно имел его ввиду. Поужинав, Сарафир, как всегда, улегся спиной к костру. Илатони снова закутался в крылья и лег по другую сторону огня. Он некоторое время смотрел на широкую спину усита, на крепкую, по-молодому вытянутую шею и затылок. На руку, сжимавшую рукоять меча. Рука останется крепко сжатой всю ночь. Гладкая голова удобно устроилась на сгибе локтя, слегка отсвечивала в свете огня. Интересно, как это- быть лысым? Илатони проснулся посреди ночи. Костер давно погас, пепел остыл. Сарафир бесшумно спал в прежней позе. Конь спал неподалеку, собаки растянулись на земле. Илатони поднял голову. Рассвет? Уже? Не может быть. Сарафир бы уже проснулся. Илатони хотел оглянуться и, перевернувшись на спину, посмотрел вверх. И обомлел. Он смотрел в темное пространство, наполненное сгустками света, как во Вселенную. Свет был холодным, голубоватым или, реже, чуть сиреневым, он наполнил через глаза все существо ангела.

- Сарафир… Сарафир!

Усит не шевелился. Илатони подумал, что ему просто не хватало социализованности, чтобы автоматически реагировать на свое имя, тем более во сне.

- Сарафир!

Илатони уже сообразил, что смотрит на растения. Наверное, это были ночные цветы и, судя по всему, они еще только раскрывались. То там, то здесь, появлялись новые пятна света. Илатони, забыв о руке, сжимающей меч, перевернулся, вытащил из-под себя крыло и потянулся к Сарафиру. Осторожно потрогал плечо усита. Нет реакции. Потрогал еще, настойчивей. Усит спал. Илатони подлез к нему и подергал плечо. Сарафир открыл глаза.