Страница 11 из 65
Снаружи дом был небольшой для знатного аристократа, но очень уютный и красивый. Я для себя тоже бы хотела такой дом. Немного волновалась. Постучала, открыла молодая девушка и, услышав мой вопрос о вакансии, провела меня к управляющей. Госпожа Лайя приняла меня в столовой, где делала ревизию. Глянув на меня, спросила, что я умею делать. Я ответила, что всю домашнюю работу. Она высокомерно кивнула и сказала, что вся черная работа теперь на мне, и что сейчас мне Морала выдаст форму, а также покажет каморку. Я кивнула и отправилась за девушкой, которую управляющая назвала Моралой. Она выдала непонятного цвета робу, отвела в каморку, вход в которую через двор. Там была страшнейшая грязь. Я зашла на кухню, выпросила ведро с водой, тряпку и веник. Пришлось сразу приступить к уборке. Благо, что комната крохотная и хватило полчаса вымыть, вытряхнуть и выбить все, что там было. После этого я сложила свои вещи и направилась на кухню. Мне сунули в руки совок, знакомый веник и корзину. Велели вычистить все камины в доме, которые периодически протапливали, чтобы не было сырости. Это было еще лето, и не все камины топились, но ходила я часа два. Едва вернулась, меня запрягли вынести ведра с помоями, вычистить очаг, принести дрова, почистить корзину овощей, похожих на картошку, но вкусом между картошкой и бататом. Потом помогла еще одной горничной выбить ковер, вытряхнуть портьеры и вымыть пол. После ужина опять подготовила очаг и дрова к утру. Сходила в купальню и, вернувшись, легла спать. Так прошел мой первый рабочий день.
Если честно, то все последующие дни, мало чем отличались от первого, кроме одного: на меня взъелась управляющая. Не знаю, чем я ей не угодила, только шпыняла меня по поводу и без повода. В итоге, отправила меня в коровник скотницей. Я молчала. Конечно, там воняет, но зато убрал и все дела. Коровник небольшой, и доились только три коровки. Мне с коровами было проще, чем с управляющей. Эти животные быстро привыкли к моей ласке и руке. Я дала им клички, на которые они за месяц научились откликаться. Телят приучала сразу к кличкам и привычкам. Молоко относила на кухню. Не раз советовала делать сливки хозяину к чаю. Но они только крутили у виска. Из-за придирок перестала есть на кухне, мне стали приносить еду в комнату. Я мотивировала это тем, что своим запахом могу испортить продукты, оградив, таким образом, себя от госпожи Лайи.
В один из дней, по просьбе пожилой кухарки, я пошла с кладовщицей Лотой за покупками. Мы разговаривали о пустяках, о грымзе (так я назвала Лайю, а Лоте это прозвище понравилось), о предстоящих холодах. На площади проходило наказание. Молодого парня били плетью за то, что он оборотень. Я чуть не заплакала. Как было можно избивать за это?! Он ведь не выбирал родителей. Это я пыталась втолковать Лоте, но она лишь суеверно делала какие-то жесты и лепетала, что оборотни убивают людей и питаются ими. Глупые и суеверные люди, тьма поглотила ваши сердца, и злоба празднует, раз без доказательств вы калечите и убиваете братьев своих, пусть и не похожих на вас, но отзывчивых и вполне дружелюбных. Парень почти не шевелился. Я плакала, глядя на него. Именно оборотень протянул мне руку помощи, когда меня выбросило в этот мир. Юношу бросили в яму, привязав за руки. Я твердо помочь. Оттерев слезы (они мне не помощники), я помогла Лоте. Когда вернулась домой, приготовила все, что было нужным на сегодня – простыни (правда, старые), мазь для заживления ран (когда-то, еще в начале, дал хозяин), хлеб, молоко в кувшине и прочее.
Едва стемнело, я отправилась на площадь. Стражников не было. Парень висел в яме. Я тихо позвала его. Чуть мотнувшаяся голова, подсказала, что он еще жив. Я стала вытягивать его. Если спросите, откуда были силы, чтобы вытянуть – не знаю. Сильно пожалела я его, молодого, неопытного, не сумевшего скрыть свой второй облик. Чуть не лопнув от натуги, выволокла его на землю. Обрезала веревки. Стоять он не мог, поэтому напоив его водой, обняла за талию, закинув его руку за шею, поволокла его в сторону старого заброшенного дома, который присмотрела еще днем, куда отнесла все приготовленное и приготовила постель. Дотащив, упала без сил. Отдохнула и принялась за него. Есть он не мог, заставила глоточками выпить стакан молока. Потом положила на грудь и стала аккуратно отмывать спину от грязи, крови, мусора. Мыла и плакала. Наложила мазь и прикрыла простынею. У него начинался жар. Накапала в воду обезболивающее и жаропонижающее. Он еле проглотил, но позже по дыханию, поняла, что ему уже лучше. Я положила в миску хлеб и налила молока, чтобы размякло. Жесткое сейчас есть не сможет, а вот тюрю поест. Ночь провозилась с оборотнем, а под утро вернулась домой. Подоила коров, выпустила, вычистила, насыпала корм телятам. Вымылась и опять побежала с молоком к оборотню. Он проснулся и ел приготовленную тюрю. Запил принесенным молоком. Я опять смазала спину мазью, показала лекарства и их пропорции. Разговаривая, вглядывалась в лицо парня, оно мне было каким-то знакомым. Я спросила, откуда он и услышала, что из леса оборотней, что его дед староста, там же живут отец с матерью и малые. Замерев, спросила, а кем ему приходится Лемеш. Парень удивленно дернул бровью, точь-в-точь как Лемеш, ответил, что дядькой. Я расплакалась, обняла его, расцеловала. Омек (так его звали) был поражен. Я сказала, что сама только не так давно приехала оттуда, что знаю дядю и его деда с бабушкой. Омек обрадовался, спрашивал о них, все, что знала, я рассказала. Я посоветовала ему сидеть здесь до вечера, а там я узнаю у знакомых что да как, и потом помогу или уехать, или на работу пристроить. Он согласился. Хоть регенерация была хорошая, но побили тоже здорово. Оставив ему еду, я опять помчалась домой. Помогала кухарке, повару, чтобы они мне дали больше хлеба. У Лоты выпросила старую фляжку для воды.