Королевская кровь

– Пока? ― насторожился Ирл.

– Он градеронец или эндерглидец? ― вставил Балиан.

Сантерил неопределенно повел головой и ответил сразу на два вопроса:

– Нельзя сказать. Он слишком стар. Волосы седые… Ему наверняка недолго осталось.

– Так вот откуда у них столько информации, ― прошипел Ирл, сжимая кулаки. ― Теперь ясно.

– Карты Эндерглида и Градерона есть, ― подтвердил Сантерил. ― Не очень подробные… Наверное, старые… Они требовали, чтобы я указал на ошибки, их там полно.

– Ты указал? ― спросил Юан, пробегая беспокойным взглядом по страшным ожогам на его коже. ― Это не страшно, если указал, просто чтоб мы знали, нужно ли что-нибудь…

– Указал, конечно.

– Указал? ― одна бровь Рада презрительно приподнялась, и он, казалось, был готов скинуть его с себя.

– Рад, не надо! ― Юан в панике всплеснул руками.

– Указал… Но состояние у меня было… Мог и перепутать… Напомните, стену же после нападения отступников не восстанавливали? И Врата ведь теперь вне пределов города? И Главная башня, кажется, уж сто лет как не обитель Гволкхмэя, нет?.. Вот теперь, Рад, можешь меня и сбросить.

Все вздохнули с облегчением, и даже мрачный Рад чуть улыбнулся. Сантерил, как выяснилось, не растерялся, находясь в ужасном положении, и дал Ретилосу заведомо ложные сведения.

– Они поверили? ― спросил Балиан.

– Не знаю. Но пометки сделали… Астион бредит Этериолом… А этот Реас, по-моему, просто мстит… А еще, ― с усилием проговорил Сантерил, ― как мы и думали, у них есть золотой пергамент… От пера почти ничего не осталось, но они делали записи…

Сантерил закрыл глаза и замолчал. Рад положил обе руки ему на грудь и принялся за серьезное исцеление. Он был очень напряжен и тихо предупредил, что, скорее всего, после таких усилий сам потеряет сознание.

Далеких четыре года назад, когда эндерглидцы и градеронцы вместе ― немыслимо! ― отправились на помощь Дилану, отношения между ними оставляли желать лучшего. Каждый из них пошел по доброй воле ― и Руэдейрхи, и Гволкхмэй, выбрав людей по своему усмотрению, не приказали им отправиться в Дилан, а только предложили, объяснив, что миссия специфическая и может занять много времени, а потому отказ от нее никак не скажется ни на служебном положении отказавшегося, ни на доверии. Однако ни один из избранных не колебался ни одной минуты. Робостью воины и стражи не отличались, иначе и не получили бы военный статус, и выбрали в основном тех, у кого не было жен и детей. Исключение составляли Кристиан, обойтись без которого в этой миссии не представлялось возможным, и Балиан, которому пришлось выбирать между еще не родившимся ребенком и братьями. Правда, этот выбор сделали за него, поскольку Гволкхмэй, узнав о беременности внучки, рвал и метал от ярости, а Тристан разумно порешил, что было бы глупо избавлять Балиана от этой миссии, поскольку он один из немногих, кто хорошо знаком с Диланом.

Вынужденное сотрудничество между стражами Рассвета и воинами Заката складывалось совсем не гладко. Стычки происходили по любому поводу, и несмотря на все усилия Ареса, Аргнейр, Рад и Ирл были свято убеждены, что эндерглидцы «слабаки и полные придурки», чем вызвали глубокую симпатию короля Сигфрида. Балиан и Сантерил отвечали им тем же. И хотя дело ограничивалось словесными перепалками и пустыми угрозами, вскоре стал заметен серьезный минус: недоверие. Балиан и Сантерил (Кристиан и Юан держались нейтральной стороны) отказывались рассчитывать на градеронцев и согласовывать с ними свои действия. Аргнейр, Ирл и Рад вели себя точно так же. Однако меньше чем через полгода почти незаметная в Дилане граница между двумя извечными противниками ― Градероном и Эндерглидом ― немного поблекла, и в конце концов было торжественно заключено временное перемирие. Еще позже, после множества опасных ситуаций, где многие жизни спасла только взаимовыручка, положение и вовсе сдвинулось к, как выразился Аргнейр, «чуть ли не дружбе». Остроты, сыпавшиеся с обеих сторон, все еще имели место быть, но факт оставался фактом ― когда выяснилось, что Сантерил захвачен в плен, а это означало только его скорую смерть, градеронцы, все до единого, были потрясены. У Рада, больше других сблизившегося с Сантерилом «на почве мрачности», по меткому выражению Юана, и вовсе стали появляться признаки депрессии, которые стали особенно заметными, когда король Роланд наотрез отказался отправить войско в Ретилос.

– Я не стану рисковать сотнями своих солдат ради одного человека, ― отрезал он, и разговор был окончен.

Все ожидали, что Балиан выбьет его согласие, но тот, против обыкновения, не проронил ни слова и, побледнев, молча вышел из зала. Никто не стал его винить: не так давно при дворе короля произошла трагедия, к которой Балиан имел непосредственное отношение. Как бы Роланд ни отрицал это, Балиан был уверен, что его отказ ― справедливая месть, на которую король имел полное право.

Но отчаянию Балиан предавался недолго. Через четверть часа он, вскинув голову, заявил, что раз так, то он один отправится в Ретилос и любой ценой спасет Сантерила. Кристиан и Юан согласились, что надо действовать. Но все они понимали: задача поставлена непростая, практически фантастическая, тем более что по ряду причин Кристиан не мог покинуть Асбелию.

Тут-то к их заговору и присоединились градеронцы. Арес сообщил, что ко двору Роланда прибывает для переговоров король Сигфрид, и что для отвлекающего нападения вполне можно использовать его войско. Но Кристиан спустил его с небес на землю, напомнив, что король Галикарнаса скорее умрет, чем выполнит их с Аресом просьбу, в чем бы она ни состояла. Ареса Сигфрид не любил из-за давних счетов, не позволивших ему как следует повоевать, а Кристиана возненавидел после того, как в него без памяти влюбилась его жена, прекрасная королева Дианта.

– А чего сразу вашу? ― вмешался в их беседу Аргнейр. ― Выискались представители!

Ирл и Рад поддержали его и немедля стали готовиться к предстоящему визиту. Все прошло идеально. Сигфрид с удовольствием поболтал с полюбившимися ему градеронцами и легко согласился напасть на Ретилос забавы ради. Аргнейр, Ирл и Рад, впрочем, не скрыли от него своей истинной цели, и это еще больше понравилось королю. «Так и быть, ― сказал он. ― Мое дело повеселиться, а вы делайте, что хотите».

Но тут снова встрял Роланд. Узнав о просьбе градеронцев, он категорически запретил Сигфриду нападать на Ретилос из Асбелии. Жители Этериола было упали духом, потому как иным путем добраться до Ретилоса не представлялось возможным. Однако Сигфрид, хмуро проговорив: «Я понимаю тебя, Роланд», дождался, когда король покинет его покои, после чего шепнул градеронцам, что так даже лучше. Как выяснилось, что он любил по-настоящему, так это злить Роланда.

Изначально предполагалось, что Рад и Ирл останутся с Сигфридом и его небольшим отрядом, а Балиан и Юан, как и собирались, вместе рискнут и вдвоем отправятся на поиски Сантерила. Но их приятель Феран, солдат Сигфрида, посоветовал им для начала устроить разведку и подкупить кого-нибудь из дворца Невеона, где держали Сантерила. Балиан и Юан послушались, и не зря. Планы срочно пришлось менять, потому как с помощью Ина, присматривающего за пленником, выяснилось, что того пытают, и очень жестоко, а немногим позже, без сомнения, казнят. Ирл и Рад немедленно решили, что с войском не останутся, а примут самое активное участие в спасении Сантерила. Об этом было сообщено Кристиану, который исполнял роль мозгового центра, и он быстро предложил нехитрый выход из положения: Сантерил должен притвориться умирающим, чтобы приблизить время казни, потому как ждать король Сигфрид был не намерен. Тогда, когда его выведут из темницы, можно будет легко отбить его от солдат. Сообщение с помощью Ина было передано Сантерилу, но слишком поздно. Оставалось только благодарить судьбу за то, что Рад и Ирл решили отправиться с ними. Если бы не своевременная помощь Рада и поддержка Ирла, Сантерил бы, без сомнения, умер.

Вот и сейчас Рад, не жалея сил, взялся за лечение и в конце концов, склонив голову набок, крепко уснул. Исцеление всегда отнимало много энергии.