Страница 10 из 140
Отец всегда лично сам всё контролировал. Он воспитывал её в строгости, ограждал от всего, что могло познакомить с пагубными привычками, в добродетели и строгой морали. Дожив до восемнадцати лет, она практически не общалась с мужчинами, кроме отца и брата, она не испытала не то что детской любви, но даже привязанности к мальчикам или молодым людям. Всех её друзей, слуг, знакомых отец тщательно отбирал. Хотя характер ей, конечно, достался от него. Смелая, безрассудная, она часто сама спорила с отцом, а он только улыбался ей в глаза спокойно и терпеливо, говоря ей одно: «Ты – дочь моя, ты – княжна, вся страна на тебя смотрит...»
Что уж говорить, что она горевала, узнав о смерти его. Кто теперь позаботится о ней, кто будет сильным и смелым рядом? Где её папочка?.. Как могло это произойти?..
Теперь она стала полной сиротой, ни матери, ни отца, где-то Айрил запропастился, вся страна в руках миропольцев. «Вся страна на тебя смотрит...» А что она может сделать? За ней никого не осталось! Все бароны на сторону короля переметнулись, ни армии, ни денег...
Открылась дверь, Аэлла повернула голову, прижалась щекой к влажной подушке, Эл-то была тут, кто это ещё пришёл? Зашёл слуга, поставил на столик серебряное блюдо с яблоками.
– Что это? – Она глянула снизу.
– От господина Мирона...
– Он что, издевается? – Аэлла оттолкнулась на руках, села на кровати. – Намеренно? Яблоки? Это что, шутка такая? – Сомкнула дрожащие губы, чтобы не расплакаться.
Слуга только пожал плечами и ушёл. Аэлла долго глядела на яблоки остановившимся взглядом, они сверкали на солнце, светились жёлтым, красным, синим от витража. Мытые, чистые, свежие. Капли воды застыли на лаковых боках. Что это? Смотрела и не видела. Поджала губы, чуть прищурила глаза. Упала на ложе на спину, долго лежала, глядя в потолок.
Надо было ей бежать из города, пока осада шла. Она не захотела оставлять Райрон, свой народ, в тылу отца это казалось ей предательством. А его уже тогда, может быть, не было в живых... Айрила рядом нет, может, он так же, как отец... Погиб... Кто похоронил его с почестями?.. Она, быть может, одна осталась из всех князей Райронских. Всем безразлично: люди живут, рыцари и бароны нашли нового господина. Одной ей покоя нет. Нет, и не будет.
Она решительно села, пригляделась к яблокам. Точно! Среди них она заметила блеск фруктового ножа. Он достаточно острый, маленький, но, если постараться, найти хороший момент, она сможет ударить в горло, никакие врачи не помогут, он истечёт кровью, пока кто-нибудь сумеет хоть что-то понять. Её убьют. Пусть. Зато она сделает то, что должна сделать.
– Эл! Моё платье... – Она решительно вскинула подбородок. – И собери мне волосы...
– Да, миледи. – Служанка засуетилась.
– Не торопись... – Аэлла поглядела в окно, солнце шло к закату, лучше вечером, меньше будет суеты и любопытных вокруг, ещё помешают.
Она собиралась медленно, так, как положено, будто шла на посольский приём. Любимое платье, чёрное с золотом, причёска, прядка к прядке. Усталость только во всём теле, она так долго не ела, но и сейчас есть не могла, но надеялась, что решимость и мужество помогут ей довести всё до конца. А что дальше будет – всё равно.
Длинный рукав, пристёгивающийся к пальцам на кольцо, скрыл на запястье нож, когда надо будет, Аэлла легко достанет его. Служанка смотрела огромными глазами на сборы госпожи.
Обычно он ходит без охраны, может, и на этот раз её не будет. Аэлла нервно крутила прядку, завитую у виска. Она выдаст себя, если будет так нервничать. Он ведь тоже далеко не глуп. Чтобы занять руку, взяла одно из яблок, пошла к двери. Ей казалось, что всё, что она делает, будто делает не она, а сама только глядит на себя со стороны, будто и не она это. Подозрительная бледность, слабость, огромные глаза с остановившимся взглядом.
Она не ошиблась, с балкона видно было горящие окна башни на шестом этаже. В этой комнате часто работал отец, когда ещё был жив, когда болезнь позволяла.
Аэлла проскользнула по винтовой лестнице вверх, никого не слушая, не встречая на пути, и от волнения сердце, казалось, разрывало грудь, платье вдруг стало тесным. Всё время чудилось, что кто-то идёт то впереди, то сзади. Наконец, знакомая дверь, толкнулась и вошла тенью.
Мирон сидел за столом, перебирая какие-то бумаги, слуг рядом не было, поднял голову и посмотрел более чем удивлённо.
– Вы?
Аэлла подошла решительно, борясь со сбитым от быстрого шага и волнения дыханием, мягко бросила яблоко на стол, и оно покатилось прямо по бумагам Мирону в руки.
– Вы издеваетесь надо мной?
– Почему? – Он поймал яблоко и положил на стол веточкой вверх, чтоб не укатилось. Глядел снизу, и свет горящих свечей играл бликами на его смуглом лице, делал ещё более яркими и тёмными глаза, брови, волосы, прядями спадающие на лоб. – Мне показалось, вы любите яблоки...
– Из ваших рук? – Голос её был резким, не терпящим возражений.
– Я же ел – из ваших...
Она скривила губы презрительно. В голове стучало с каждым ударом сердца голосом отца: «Не разговаривай с ним... Не разговаривай... Пришла убивать - убивай!.. Потом не сможешь...»
– Вы будто смеётесь надо мной. Прислали яблоки, будто это может утешить меня, заменить мне отца... Смешно! – Она дёрнулась вперёд, стискивая кулаки.