Всё, что захочешь.

    Итак, наш ужин и де­гус­та­ция пи­ва прош­ли в Хоф­брой­ха­усе. По­доз­ри­тель­но бла­годуш­ный шеф за­казал ка­кое-то кру­тое не­филь­тро­ван­ное пи­во. В пив­ной бы­ло ве­село, мно­голюд­но и душ­но. Длин­ные сто­лы и ска­мей­ки в до­воль­но боль­шом по­меще­нии, не­боль­шая сце­на, где иг­ра­ли му­зыкан­ты в на­ци­ональ­ной одеж­де, и с не­из­менны­ми улыб­ка­ми на ли­цах от­пля­сова­ла па­роч­ка тан­цо­ров, сос­то­ящая из зре­лого муж­чи­ны и мо­лодень­кой де­вуш­ки, один и тот же та­нец с пе­ри­одич­ностью ра­за два за пол­ча­са – здесь при­сутс­тво­вала ка­кая-то осо­бая ат­мосфе­ра, поз­во­ля­ющая от­ки­нуть лиш­ние и не­нуж­ные мыс­ли и пол­ностью рас­сла­бить­ся. 

      Мы зап­ла­тили сра­зу за швед­ский стол. Ос­та­валось толь­ко под­хо­дить к стой­ке и вы­бирать из пред­ло­жен­но­го на­бора то, что на те­бя смот­рит. А смот­ре­ло на ме­ня мно­гое. Как го­ворит­ся, гла­за за­виду­щие, а ру­ки заг­ре­бущие. За­хоте­лось все­го сра­зу и по­боль­ше. Дай­те мне таб­летку от жад­ности! Те­перь по­нят­но, по­чему нем­цы к со­рока го­дам об­за­водят­ся при­лич­ным пу­зиком. Пи­во, сви­ные нож­ки, не­мец­кие сар­дель­ки – это тра­дици­он­ный на­бор. А ещё обал­денный яб­лочный пи­рог. Я да­же не за­метил, ког­да Ми­хал­Се­ич ус­пел его под­су­нуть на мою та­рел­ку. 

      Мы ни­куда не то­ропи­лись, си­дели, пи­ли пи­во, ко­торое ока­залось хмель­ным и вкус­ным. Ме­ня раз­мо­рило от оби­лия еды и вы­пив­ки. Язык мой пос­те­пен­но раз­вя­зал­ся, на фи­зи­оно­мию на­пол­зла до­воль­ная улыб­ка, и я вы­бол­тал всю свою се­мей­ную жизнь. Ше­фу уда­лось вы­тянуть из ме­ня всю под­но­гот­ную. Ему толь­ко в раз­ведке слу­жить. Штир­лиц на­яву. Я уже точ­но не пом­ню, что ему на­гово­рил. Ка­жет­ся, и про бра­та, и про ма­му с её фи­гурис­та­ми, про мо­их па­почек, и про ба­булю, по­хоже, то­же. Ми­хал­Се­ич, ус­ме­ха­ясь, слу­шал мою бол­товню и всё по­дод­ви­гал ко мне, гад та­кой, ста­каны с пи­вом, ко­торые нам пе­ри­оди­чес­ки при­носи­ли. Так же пе­ри­оди­чес­ки мы вста­вали об­легчить на­ши ор­га­низ­мы. Пос­ледний за­ход в ин­те­рес­ное мес­то осу­щес­твил­ся мной на пле­че бос­са. Я по­вис на нём, зак­ры­вая гла­за и с тру­дом пе­ред­ви­гая но­ги. Хо­телось спать. Хмель гу­лял в мо­ей го­лове. Не ска­зать, что я был силь­но пь­ян. Я всё со­об­ра­жал. Пи­во не вод­ка. Но оно ко­вар­но, и осо­бен­но имен­но то, что мы пи­ли. 

      - Не спать! – ско­ман­до­вал босс мне пря­мо в ухо и по­тащил ме­ня на ули­цу.

      На све­жем ве­чер­нем воз­ду­хе сон по­тихонь­ку ис­па­рил­ся, а го­лова про­вет­ри­лась. Мы мед­ленно шли по влаж­ным мос­то­вым, ло­вя ред­кие кап­ли дож­дя. Ми­хал­Се­ич вдруг ос­та­новил­ся. 

      - Хо­чешь, что­бы день­ги во­дились?

      - Хо­чу. 

      - Пот­ри ка­бан­чи­ку нос.

      Я вгля­дел­ся в су­мер­ки и уви­дел пе­ред со­бой мор­ду зас­тывше­го свин­ту­са с при­лич­ны­ми клы­ками. 

      - А это сра­бота­ет? – не­довер­чи­во по­чесал я в за­тыл­ке. 

      - Сра­бота­ет. Уже про­вере­но.

      Я по­дошёл к ка­бану и про­шёл­ся ла­донью по от­по­лиро­ван­но­му пя­таку. Хо­роший ка­бан­чик. «Де­неж­ку хо­чу, - по­думал я, - и люб­ви». Пе­ред но­сом мель­кну­ла на­чаль­ствен­ная ру­ка. Шеф то­же по­тёр ка­банов­ский пя­тачок. Не мо­гу спо­кой­но смот­реть на ру­ки Ми­хал­Се­ича. Я уже го­ворил вам, что они кра­сивые? 

      - Пош­ли в отель, - рас­тормо­шил ме­ня босс. Я чуть не при­лип к ка­бану, за­сыпая с от­кры­тыми гла­зами и меч­тая о ру­ках Ми­хал­Се­ича. – Поз­дно уже. 

      В оте­ле я во­левым уси­ли­ем зас­та­вил се­бя умыть­ся, и с нас­лажде­ни­ем бряк­нулся на кро­вать. 

      - Спо­кой­ной но­чи, - ска­зал я, за­сыпая, и по­думал о том, что Ми­хал­Се­ич ведь неп­ло­хой че­ловек, и да­же ха­рак­тер у не­го мес­та­ми снос­ный и впол­не тер­пи­мый. 

      На сле­ду­ющее ут­ро мой «ис­тинный ари­ец» сде­лал вид, что ни­ког­да ме­ня не ви­дел, и во­об­ще я здесь не стою и не су­щес­твую. Ну, и по­шёл на хер. Я не нуж­да­юсь во вни­мании ка­кого-то при­дур­ка. 

      По­ка я объ­яс­нял ин­те­ресу­ющим­ся, что наш док­лад мож­но пос­лу­шать пос­ле обе­да, блон­дин из­ме­нил сво­ей при­выч­ке сто­ять стол­бом. Он ко­лупал паль­цем бок сво­его стен­да и хму­ро пог­ля­дывал по сто­ронам. Па­ру раз к не­му по­дошёл его босс, и они о чём-то ти­хо раз­го­вари­вали. 

      В обед Ми­хал­Се­ич выг­ля­дел до­воль­ным. Мы уже хо­тели осу­щес­твить свои пла­ны по-быс­тро­му смо­тать­ся в Ан­глий­ский парк, как на вы­ходе нас пе­рех­ва­тили. Это был пол­ный дядь­ка, стра­да­ющий одыш­кой, и его сек­ре­тарь, Пе­тер. 

      - Гос­по­дин Звя­гин­цев, поз­воль­те с ва­ми по­гово­рить на­еди­не. 

      Босс бе­лоб­ры­сика увёл Ми­хал­Се­ича. Мы с Пе­тером сто­яли и смот­ре­ли друг на дру­га. Раз­го­вари­вать нам бы­ло не о чем, да и не бы­ло осо­бого же­лания. Шеф вер­нулся с ка­мен­ным вы­раже­ни­ем ли­ца и нев­ме­ня­емы­ми гла­зами. Блон­дин вдруг мне мсти­тель­но улыб­нулся и при рас­ста­вании по­желал хо­роше­го дня.

      Ми­хал­Се­ич, не го­воря ни сло­ва, схва­тил ме­ня за ру­ку, боль­но стис­нул и по­тащил за со­бой. Он шёл так быс­тро, что я еле пос­пе­вал за ним. Что про­ис­хо­дит? Я ни­чего не по­нимал. 

      - Ми­ха­ил Алек­се­евич, ку­да мы идём?

      - В отель, - ко­рот­ко и зло бро­сил он на хо­ду. Мне вдруг ста­ло страш­но. Я ни­ког­да не ви­дел ше­фа та­ким. Ка­залось, ещё нем­но­го и он взор­вётся. Босс за­тащил ме­ня в но­мер, зах­лопнул с си­лой дверь и по­вер­нулся ко мне. 

      - Ты что тво­ришь, пар­ши­вец? – ли­цо Ми­хал­Се­ича пе­реко­силось от гне­ва. Он дви­нул­ся на ме­ня, с яростью гля­дя мне в гла­за. Я сжал­ся под этим взгля­дом, рас­те­рял­ся, по­чувс­тво­вал се­бя прес­тупни­ком, ко­торо­го об­ви­ня­ют во всех смер­тных гре­хах. Но в чём я про­винил­ся? 

      - Ни­чего, - ти­хо ска­зал я. 

      - Сек­су­аль­ное до­мога­тель­ство – это ни­чего? – на ше­фа бы­ло жут­ко смот­реть. Он не кри­чал, но от его ти­хого и ров­но­го го­лоса сты­ла в жи­лах кровь. – Ты по­нима­ешь сво­ей ту­пой баш­кой, что это меж­ду­народ­ный скан­дал?

      - Ка­кое до­мога­тель­ство? 

      Шеф схва­тил ме­ня за пле­чи. Гла­за у не­го бы­ли бе­шеные. 

      - Ты. До­могал­ся. Пе­тера, - вы­деляя каж­дое сло­во, про­из­нёс босс. 

      Ме­ня аж зат­рясло от та­кой во­пи­ющей нес­пра­вед­ли­вос­ти. Эта тварь до­нес­ла на ме­ня, пы­та­ясь ус­тра­нить, как кон­ку­рен­та. А Ми­хал­Се­ич по­верил. По­верил в то, что я мо­гу бля­довать с пер­вым же по­пав­шимся под ру­ку. От этой мыс­ли ста­ло так боль­но, что я по­терял спо­соб­ность ды­шать. Он ме­ня ни во что не ста­вит, он ве­рит все­му, что­бы обо мне ни ска­зали, я для не­го нич­то, пус­тое мес­то. 

      - Та­кого не бы­ло! – ме­ня за­коло­тило ещё силь­нее. И вдруг он ме­ня уда­рил. Да­же не уда­рил, а дал по­щёчи­ну. По­лови­ну ли­ца слов­но ог­нём опа­лило. И вот тут я сор­вался. Не за­ботясь о том, что он мой шеф, я с раз­ма­ху вре­зал по его хо­лёной ро­же. 

      - Вы! Вы ёба­ный уб­лю­док! – орал я, от­сту­пая к сте­не. – Са­дист! Вам нап­ле­вать на лю­дей! Вы лю­бите толь­ко се­бя! Вам на всё нас­рать! Не­нави­жу вас!!!

      Я чувс­тво­вал, как шеф схва­тил ме­ня в охап­ку, и кри­чал ему в ли­цо пер­вое, что мне при­ходи­ло в го­лову, вып­лёски­вая всё, что на­копи­лось во мне за эти два ме­сяца. Я не за­мечал свои злые от­ча­ян­ные слё­зы. Не за­мечал, как он при­жимал ме­ня к се­бе, и ус­по­ка­ива­юще гла­дил по спи­не. Ни­чего не за­мечал. Толь­ко кра­ем соз­на­ния по­нимал, что про­ис­хо­дит. Прос­то по­том ры­дал и ко­лотил ку­лака­ми его пле­чи. Он тер­пе­ливо снёс все мои уда­ры.

      - Ус­по­ко­ил­ся? 

      - Ни­чего ведь не бы­ло, - всхлип­нул я на­пос­ле­док и по­тёр ру­ки. Пле­чи у ше­фа бы­ли твер­до­камен­ные. – Прос­то эту тварь на­до бы­ло пос­та­вить на мес­то. 

      - Юр­ка, ты дей­стви­тель­но так ме­ня не­нави­дишь? – в ти­хом го­лосе пос­лы­шалась го­речь. Я за­мол­чал. Под­нял го­лову. Ощу­тил, как паль­цы от­ки­нули мне чёл­ку со лба и об­хва­тили мои го­рящие щё­ки. Уви­дел, как гу­бы приб­ли­жа­ют­ся к мо­им гу­бам. И от­дал се­бя в их власть. Всё зак­ру­жилось пе­ред гла­зами, поп­лы­ло, рас­сы­палось в мел­кую крош­ку. Что ж это де­ла­ет­ся, а? Не от­пускал бы его, це­ловал бы его до из­не­може­ния, лю­бил бы без про­духу, поз­во­лял бы де­лать со мной всё, что ду­ше его угод­но. А по­целуй, ка­кой тер­пкий и го­рячий! Це­луй же ме­ня дол­го, сколь­ко за­хочешь. Глуб­же, сла­ще, до дро­жи в но­гах. Что­бы я всё за­был, да­же как ме­ня зо­вут. И не от­пускай. Хо­чу для те­бя быть всем – воз­ду­хом, мыс­ля­ми, сер­дцем. 

      Столь­ко эмо­ций нах­лы­нуло, ока­тило, слов­но во­допа­дом. Босс от­пустил ме­ня, и я чуть не рух­нул, по­кач­нулся, еле удер­жи­ва­ясь на но­гах. 

      - Чёрт, - Ми­хал­Се­ич за­кусил гу­бу. – Убил бы те­бя, что­бы не му­чить­ся. Да не мо­гу. Люб­лю га­дёны­ша. 

      Шеф тут же вы­шел из но­мера, а я ос­тался сто­ять один, ог­лу­шён­ный, ни­чего не со­об­ра­жая. В го­лове зве­нела пус­то­та. Сер­дце гро­хота­ло где-то в гор­ле. На по­лусог­ну­тых но­гах я доб­рался до кро­вати и рух­нул на неё как под­ко­шен­ный. Ле­жал дол­го, ус­та­вив­шись в по­толок, и не мог по­верить в ус­лы­шан­ные сло­ва. Я не знал, то ли мне ра­довать­ся, то ли пла­кать. Слё­зы уже ис­сякли. Эх, Юр­ка, Юр­ка… По­хоже, что влю­бил­ся ты в Ми­хал­Се­ича. А этот «мо­раль­ный са­дист» в те­бя. И что те­перь со всем этим де­лать? Так и не най­дя от­ве­та на свой воп­рос, я зас­та­вил се­бя сесть и пос­мотреть на ча­сы. По­ра ид­ти ра­ботать. Я сю­да не от­ды­хать при­ехал.