Поверь мне

Глава девятая. Плен & второе впечатление.

Чуть больше года назад…

– Можно я задам вопрос? – прохрипел откуда-то снизу кудрявый. Своей болтовней за последние месяцы он конкретно так надоел.

– Нет, – в который раз отвечаю ему, пытаясь удержать равновесие.

– А я все-таки хочу задать вопрос! – прокряхтел он снова снизу, иногда он болтает больше моей тёти, что само по себе мне раньше невозможным казалось.

– Кудрявый, заткнись! – рычу на него, в свою очередь пытаясь удержать худое тельце корейца на своих плечах. – Ен!

– Айгу! – пищит мальчишка, стоя у меня на плечах и пытаясь забить решётки вентилятора, сквозь которые подается наркотический газ.

– Нет, я все же спрошу: какого чёрта в самом низу я, а не ты?! – снова шипит кудрявый у меня под ногами, вот попробуй устоять на такой вредной подставке. – Ты же, чёрт тебя побери, больше!

– О, так теперь ты признаешь, что слабее меня? Девчонка! – не могу удержаться, чтобы не побесить его еще больше, мой мелкий друг полон комплексов.

– Кого ты девчонкой назвал, Белый?! У меня между прочим девчонки были, на одной меня дед чуть не женил! – возмущается он там внизу, под моё хихиканье.

– Ну да, ну да… А невеста сбежала, потому что увидела какой ты гном? – откровенно издеваюсь над ним, вывожу из себя. Пол, то есть спина кудрявого под моими ногами неожиданно задергалась. – Ей, припадочный, стой ровно!

– Сам ты припадочный! – рычит тот в ответ, как будто обидевшись на меня. Какое-то время мы молчим, пока Ен занимается делом.

– Окей! – наконец говорит мелкий, и я снимаю его, осторожно опуская на землю, затем спускаюсь сам и протягиваю руку кудрявому, чтобы помочь ему встать.

– Да иди ты… – он отмахивается от меня и, поднявшись, сам подходит в другой угол.

– Ты что, обиделся? – не удерживаюсь от иронии, он так часто ведет себя как ребенок.

Ен спрашивает, что такое с ним, я бегло ему отвечаю, что кудрявый всего лишь скучает по дому. Парнишка также расстраивается, он еще ребенок, возможно у него остались родители, по которым он скучает. Мальчик привычно зарывается в свои лохмотья, сажусь на пол и смотрю в люк. Там, на свободе уже вечереет, скоро этот люк снова закроют и пустят газ. Вот только в этот раз все отверстия, через которые они могут это сделать, мы заделали порванными шкурками животных. Хочется надеяться, что когда заработают вентиляторы и пустят газ, он не сможет просочиться сквозь шкуры, но тогда возникает возможность, что мы просто задохнемся. Воды больше нет, мы пробили сточную трубу костями кролика, что нам принесли на прошлой неделе. Сколько я уже тут? Я сбился со счёта. На моих руках отросли ногти, но я все еще остаюсь без части своих зубов.

Кудрявый сильно исхудал за последнее время, если бы не знал, что он оборотень, подумал, что он чем-то заболел. Я тоже выгляжу не очень, наверное, мне еще никогда не приходилось голодать и испытывать жажду так долго и сильно. Не понимаю, как Ен продержался так долго. В такой тяжелой ситуации легко можно сойти с ума и вконец одичать, как бедный парень.

– Брат, – зову кудрявого так впервые, он даже сразу на меня смотрит. – Не гном ты, прости.

– Ничего себе, наш великий и ужасный альфа извиняется! – сарказм ему не идет, но я не удерживаюсь от улыбки.

– Лови момент, парень. Такого ты больше никогда не услышишь! – подмигиваю ему, убирая волосы с глаз.

– Вот даже не сомневаюсь! Оттого ты и одиночка, что твой характер не может никто вынести, особенно ты сам, – он фыркает, но я уже знаю, что он специально сдерживается, чтобы не улыбнуться. По сути, он еще ребенок, хотя у нас разница в возрасте всего год.

– И почему же ты не женился на той, что выбрал твой дед? – пытаюсь отвлечь обидчивого разговорами, болтать он любит. – И вообще, каково это быть бетой в стае? Особенно в стае собственного деда?

– Хреново, брат… – он вздыхает, наверное, ему так же хочется закурить, как и мне. Садится рядом со мной и смотрит на притихшего Ена, необычно для себя, молча.

– Что, настолько хреново? – не удерживаюсь от улыбки.

– У меня двое старших братьев и две сестры, ни один из них не оборотень. Когда я родился, то дед не мог нарадоваться, даже несмотря на то, что я пошел весь в мать. Знаешь, я как-то не встречал таких же невысоких и небольших оборотней, как я. Хватит ржать и вставлять шутку о том, что молока мало пил! Я знаю все твои шутки! – он погрозил мне кулаком, я сделал вид, что проникся его угрозой.

– Дед все моё детство пытался сделать из меня свою замену, настоящего альфу, как ты. Он и девушку ту нашел, чтобы как он выразился: «был хороший щенок». Представляешь, он с самого детства не давал мне и шанса на выбор собственного пути, все решил за меня! – я молчал, мне было знакомо это чувство, когда собственная жизнь тебе не принадлежит. Когда отец был жив, он заранее решил, где я буду учиться, в какой колледж поступлю и кем стану в жизни. Так что я его понимал как никто другой.