Страница 5 из 241
- И да будет так вечно, кровь – замок для тебя, жизнь – засов для тебя, моя смерть…
Оглушительный грохот снаружи заставил вздрогнуть и споткнуться на слове. Там, в Священной зале похоже обрушилась стена, потянуло ледяным сквозняком, стены крохотной каморки покрывались инеем. На отрешенном лице Марисве́ль промелькнуло неудовольствие. Не успела! Совсем чуть-чуть не успела! Невозможно допустить вмешательство извне! Решительно невозможно, нет!
- Кровь – замок для тебя, жизнь – засов для тебя, моя смерть – непреодолимый щит! Только я хо-зяй-ка т-воя!
Последние слова пришлось проговаривать едва ли не по слогам, язык заплетался. Соломинки и кристалл исчезли за все более проступающими деталями портрета Аю́ллы, оставался последний завершающий шаг. Свеча расплывалась белым слепящим пятном, непослушные красно-прозрачные пальцы не могли ее толком ухватить. Но самым трудным оказалось не свечу удержать, а преодолеть несколько шагов назад в залу.
Холод! Стены в наледи, воздух морозно-звенящий, свечи не горят, пыль, смешавшись с тенями, затопила древнюю святыню, давно простыл след любопытного цверга и растаял призрак молящийся перед идолом. Откуда-то из глубины послышалось раздраженное шипение, Марисве́ль остановилась, пытаясь определить расстояние до источника звука. Пурпурный венец давил немилосердно и четко рассмотреть гостя, точнее гостью она уже не могла, как не могла полюбоваться поблескиванием крохотных иголочек льда в ореоле дрожащей свечи.
Снаружи по-прежнему шумел ливень и дождевая влага несомая ветром иногда попадала на лицо в виде снежной пыли; напротив, в западной стене вместо узких стрельчатых окон зиял пролом и там черной кляксой выделялся невысокий силуэт, огненно-желтые глаза пылали лютой злобой. Ужас граничащий с безумием расползался покрывая все вокруг смертельным холодом.
- Эда́йна!? – удивленно прошипело чудовище. – Вот новость!
Свеча колыхнулась и погасла от порыва ледяного ветра, тотчас раздался надтреснутый смех. Пошатываясь, Марисве́ль торопливо вскинула руки коснувшись венца, расплескивая красный огонь, очертила вокруг себя ровный круг.
- Не поможет, – фыркнула тварь и тяжело снялась со стены.
Размах ее был велик даже для столь просторного помещения, как Священная зала - крылья задевали колонны.
Марисве́ль видела лишь зыбкие расплывчатые очертания в свете красных бликов своего круга, темнота и пыль делали страшную гостью почти невидимой. Гори здесь хоть тысяча свечей, вряд ли картина стала более четкой – боль слепила глаза, и жизненных сил почти не осталось.
- Ты кто?
Запоздалый интерес шевельнулся, но уже через секунду начал таять, в действительности, неважно, какую внешность изберет себе Смерть, главное, чтобы она исполнила то, зачем пришла.
- Отдай кристалл и умрешь легко!
- Графиня Да́нри!? – Марисве́ль узнала собеседницу, как только искаженное лицо той приблизилось к огненной границе защитного круга. – Милый вид!
Она позволила себе эту шпильку, время поджимало и стоило подстегнуть гостью.
- На себя посмотри, ящерица! – зашлась негодованием леди Нибе́ль и с воплем способным взорвать мозг, попыталась достать когтистыми лапищами безучастно стоящую фигуру в центре багрового круга.
Огненная черта, точно пружина, отбросила графиню назад.
- Нет! – зашлась неистовством та.
Слабая улыбка превосходства тронула бескровные губы Марисве́ль.
«Даже обладая даром, люди бесконечно глупы! … Глупая, обманутая кем-то девочка слишком самоуверенна, слишком не сдержана,…но достаточно настойчива»
Марисве́ль подождала еще за пары попыток и занялась делом, пора было все заканчивать. Глаза уже не видели ни света, ни самой свечи, а потому следовало сосредоточиться на мысленном действии; пульсирующий венец опять сжался, по лбу потекла кровавая струйка.
Без кристалла, практически без дара фитилек вспыхнул не сразу, переждав еще один приступ головокружения, полуживая женщина приступила к завершающей части наговора:
- Взываю к воде через ее противоположность – никто лучше врага зов не передаст!...
Марисве́ль мысленно представила свечу и горячую восковую лужицу вокруг фитиля, а ведь вода такая же подвижная, в тоже мгновение воск плеснул на пол, смешиваясь с жидким пурпуром Биго́н. Стена белого огня взметнулась до потолка и тут же опала окрашиваясь красным, вместо него восковая пленка сомкнулась над головой радужным шатром, надежно скрывая угол и вход в келью, даже сила Мрака брошенная графиней не возымела должного эффекта.
А теперь самое последнее:
- …Четыре дороги сомкнутся на мне.