Страница 5 из 36
Маия нашла свою подругу в детском отделении, как и предсказал Невидимка. Вероятно, её совсем недавно выпустили с такого же собеседования, которое прошла и она сама – ведь девушка поклясться могла, что проверила все места, вихрем пронеслась по всему Лицею, безуспешно пытаясь найти её – но сейчас всё это совершенно вылетело из её головы. Всё, что там осталось –
– Та-а-ами!!!
Выглядящая старше своих лет, девушка с длинными шелковистыми каштановыми волосами возмущённо цыкнула на неё, кивая себе на руки, где уютно устроился курносый младенец с единственным клоком только проклюнувшихся бесцветных волос на макушке. Пылающими бешено глазами она беспрекословно указала своей русоволосой подружке на соседнюю кроватку, где обеспокоенно заёрзал ещё один малыш, и та без возражений подошла и взяла его к себе.
– Что, совсем разум потеряла? – еле слышным шёпотом зашипела на неё Тамия, не переставая укачивать своё дитя, как будто и не заметившего прибытия необычно громкой посетительницы. – Взбесилась, так что и не соображаешь ничего?! Жива я, жива, нечего на меня так глазеть! Вот продолжишь так вскрикивать прямо над ухом, так и сведёшь меня в могилу!
– Да перестань уже, Та-а-ами! – чуть тише, чем обычно, парировала Маия, уже вовсю увлёкшаяся сюсюканьем с проснувшимся малышом и щекотавшая его животик, отчего тот зажигательно хихикал и улыбался беззубым ротиком. – Да ты представь только, что мне пришлось пережить сегодня из-за тебя! Исчезла неизвестно куда, ни свет ни заря, ни записки, ни привета – догадайся поди, что произошло! То есть, догадаться-то было не сложно, и это-то и хуже всего. Да и на кой чёрт (тут Тамия вполне серьёзно пригрозила ей кулаком, беззвучно шепча проклятья) ты оставила нашу, нашу пуговицу?! Ничего себе сувенирчик! Её же кто угодно мог забрать себе, и пиши пропало! И что я должна была подумать? «Прощай, подруга сердечная, больше с тобой не увидимся, не печалься и не кручинься, лучше парня найди хорошего…» Да я была уверена, что это Невидимка приказал подбросить её мне под ноги, чтобы хорошенько помучить ещё до допроса!
– Дура! – обругала её тут же обычно куда более спокойная подруга, успокаивающе поглаживая ребёнка по голове, тихим шёпотом уговаривая его не слушать глупые разговоры взрослых тёток. – Эгоистка бессердечная! Ты хоть на секундочку в мою-то ситуацию вникни… Просыпаюсь я – на дворе рань ранняя, а меня хватают под белы рученьки и тащут неизвестно куда. Тебе-то им нечего предъявить, кроме твоей вопиющей безалаберности, а меня запросто могли и прямиком к Хищнице отправить…
– А вот и нет, – счастливо ухмыльнулась Маия, целуя своего младенца прямо в его румяную щёчку. Тот наконец-то от такого переизбытка ласки довольно уснул, и девочка скороговоркой продолжила: – Я набралась наглости и напрямую спросила Невидимку, что случается с теми, кого выгоняют из школы. Так он и ответил, что ерунда всё это, и отчисленных просто сажают в берёзовые дома, бумажки перекладывать…
– А ты уши и развесила, глупая, – резко оборвала её Тамия, встречая мягкий невинный взгляд изумрудных глаз своим непоколебимым взором тёмно-голубых с золотыми искорками зрачков. – Чуяло моё сердце, нельзя тебя одну никуда отпускать, а уж к Невидимке – тем более… Давай уж, рассказывай.
– Ча-во?
– Как чего! Как ты меня и всех своих учителей по гроб жизни опозорила, да все тайны своих бедных подружек безжалостному начальству выдала.
Светловолосая девочка смотрела на неё искренне обиженным, раненым в самое сердце взглядом. Закусив губу, она попыталась убедить себя, что это всё игра, что её ненаглядная зазноба просто пожурит её сейчас по-дружески и перестанет, отойдёт, потеплеет, вновь превратится в то маленькое любящее солнышко, которое она так обожает… и строгий взор таких знакомых, тёмных бескомпромиссных глаз резко поставил её на место. Подруга ясно давала ей понять, что она по-настоящему виновата сейчас, и не будет прощена просто так, за красивые глаза.
Потупив взор, потухшая звёздочка принялась поникшим голосом пересказывать дословно всё своё «собеседование» у начальника тайной службы. По пути Тамия постоянно останавливала её, заставляя вспоминать каждый момент во всех подробностях, где кто стоял и куда смотрел, да как реагировал, да не лицом, бесполезная ты гиперактивная пустышка, а что у него было в глазах, в незаметных жестах, в повороте головы и положении рук! Попутно она давала, честно говоря, совершенно обоснованные и полезные комментарии, наподобие этого:
– Ты с самого начала взяла хороший темп, да только не смогла его удержать. Что с твоими-то данными, откровенно говоря, странно. Да знаю я, знаю, что ты совсем не об этом думала! Что мне теперь прикажешь сказать? «Молодец, девочка, на тебе пирожок?» Если уж взялась за роль маленькой проказницы – почему не вскрикнула изумлённо, оглушительно, когда он картинку в окне поменял? Заверещала бы, мол: «о, Господи Боже, что ж это происходит-то! Вы все здесь сидите, и не знаете, что школа-то наша с места на место перескакивает!!!» Ведь умеешь же, когда не надо, подкрасться со спины и такое выдать, что до печёнок пробирает, а как до дела дошло – так вот ведь, застеснялась!
Когда, однако, Маия попыталась за разговором отлынивать от своего основного занятия, ярковолосая подружка так на неё взглянула, что все прошлые смертоубийственные взоры тут же показались ей детскими шалостями. Осторожно прижав очередного беспокойного ребятёнка к плечу, Тамия склонилась к подруге и прошептала ей на ухо такие слова, которые та, сама жуткая сквернословка, никогда не решилась бы произнести на людях. У неё буквально похолодело на сердце, когда взросло выглядящая девушка отстранилась, встряхнув каштановыми прядями и ласково, с искренним теплом взглянула на младенца, ухватившего своим бессильным пока что кулачком её волосы в один пучок и со всей детской мочи выдирающего их. По своему опыту она знала прекрасно, что такая постоянная пытка, пусть даже слабыми детскими руками, причиняет самую настоящую, недетскую боль, но по доброму, такому идеальному и нежному лицу Тами совсем не было заметно, что малыш причиняет ей какие-либо неудобства. В голове Маии вдруг пронеслась предательская мысль, что с таким же вот лицом она может взять, да и осуществить свою жуткую угрозу – и даже не поморщится. Схватив новое расплакавшееся дитя, она поторопилась защекотать его до смерти, подбрасывая к потолку и бездумно-весело напевая, стараясь поскорее забыть все свои сумасшедшие выдумки, чем только заслужила ещё один безумный взгляд от подруги и покручивание пальцем у виска.