Страница 12 из 59
— Нет.
Мужики переглянулись с ухмылками. Карлик пропищал:
— Дай догадаюсь, ты сегодняшний, из свежачков?
Сомов кивнул:
— Да, куда я попал?
Пулеметчик расхохотался, противно захрюкав:
— Ооо, ты поверь, поймешь скоро. И будешь рыдаааать.
Спартак нахмурился — кто же дал такое грозное оружие в подчинение такому идиоту? У него же явно не все дома. Того и гляди — с минуты на минуту начнет слюни пускать.
Мужик с зашитым ртом что-то промычал через нитки, но на удивление карлик его понял:
— Он спрашивает — ты «умник», да?
— В смысле? — не понял Максим.
— Ну, почти сотка в психосостоянии?
— Да.
Громила с пулеметом передернул затвор с ревом:
— Ненавижу умников! Урою гниду!
«Байкер» сплюнул и презрительно поглядел на Спартака, бросив через плечо напарнику:
— Успокойся. У нас он скоро будет овощем.
Пулеметчик плотоядно облизнулся и загыгыкал как умалишенный.
Макс нахмурился и внутренне приготовился:
— С чего бы это?
Карлик ехидно протянул:
— Потому что теперь ты — наш раб!
Сзади послышался шорох. В голове взорвались мириады искорок. Единственное, что успел увидеть Спартак перед тем, как в глазах все померкло, была надпись:
«Вы оглушены тупым предметом и потеряете сознание. Здоровье — 20 %»
Приехали…
Глава 6. Стервятники выходят на охоту
Дважды вырубаться за один день и, более того, за один час — плохая примета. Макс очнулся уже от удара в плечо. Оно слабо заныло, и Сомов с трудом разлепил глаза.
Парень сидел в клетке грузовика вместе с тремя несчастными. Автомат и рюкзак у него естественно отобрали. Бронежилет все еще был надет поверх камуфляжной куртки — с ним, по-видимому, решили пока не заморачиваться.
Рядом зашевелился еще один мужик мрачного вида. Тот самый, который так пристально наблюдал за переговорами Сомова и его пленителей. Черные волосы с проседью над окровавленной повязкой, усталые темные глаза и острое лицо с крючковатым носом. Худощавый, в синей робе, штаны которой были явно не по размеру и коротки долговязому пленнику.
Присмотревшись, Спартак заметил, что и остальные в клетке были одеты точно так же, как и высокий сутулый раненый. Тот подал голос:
— Свеженький?
Сомов непроизвольно кивнул головой, еще раз отметив — насколько проработано поведение в игре — тело его персонаж реагирует на малейшие нейронные импульсы:
— Да. Где-то час тут. Хотя… я не знаю сколько провалялся без сознания.
— Минут пятнадцать. В реальности пролежал бы больше.
Макс покрутил головой по сторонам — грузовик ехал по какому-то неглубокому каньону. Заднее окно кабины было закрыто толстым листом металла, и поэтому Сомов не видел — куда их везут.
По прутьям решетки грохнуло что-то металлическое. Спартак поднял глаза и увидел, что это был огромный разводной ключ в руках громилы — пулеметчика:
— Эй, умник, закрой рот! И ты тоже, беглый.
Закончив эту фразу, здоровяк зачем-то приблизился к решетке, смерил Макса бешеным взглядом и неожиданно расхохотался. После чего удалился к станку с грозным боевым орудием.
Сомов удивленно посмотрел на долговязого, надеясь, что игра передает мимику, как и должно было быть в такой капсуле, как NRS-23. Пленник лишь махнул рукой и прошептал:
— У него шестой уровень психосостояния.
Спартак прищурился и, догадавшись, так же тихо поинтересовался:
— Шкала этого ушлепка находится от 60 до 70 % психического здоровья?
— Да. Именно так.
Новичок изумился:
— Так зачем же он загнал себя до такого состояния? Вроде и транспорт есть. Можно оставаться адекватным.
Длинный усмехнулся:
— Так удобнее для таких отморозков. Скорее всего, до 70 процентов его уровень упал, пока он не прибился к банде. На этом этапе начинается повышенная агрессия и отказ инстинктов самосохранения. Плюс — такие уже не хотят вылезти из игры. Только выжить. Видишь ли, чем меньше твой уровень психосостояния — тем лучше ты переносишь боль в игре. Твой болевой порог становится комфортнее. А долгую и постоянную боль тут в игре не выносит никто. Декларация 19–34 здесь не работает, и ты это уже, наверное, понял.
Максим задумался, а долговязый продолжил:
— Для таких отморозков это удобно — боли чувствуешь меньше, выживать соответственно проще. Становишься более живучим. Да, тупеешь на глазах, но команда таких громил будет переть в атаку не смотря ни на что. Все взаимосвязано. 50 % — это пик агрессии. Но ниже 40 % опускаться нельзя — тогда игра «ломает» тебя, и ты становишься овощем. На этом этапе ты постепенно догораешь и вылетаешь из игры, если не поддерживать себя редкими «покатушками». Сорокапроцентники и ниже — очень ценный кадр для банд. Они становятся их рабами — неприхотливы и слушаются полностью. У этих вот — длинный показал на молча сидящих двух других беглецов, — по 30 %. Их даже и бить не стали в отличие от меня — сами не сбегут. Просто дай команду и мало-мальски убеди в чем-нибудь, и они пойдут за тобой.
Сомов спросил у нового знакомого:
— А у тебя какой уровень психосостояния?
— 87 процентов.
Спартак поглядел на разбитый лоб мужика и затем на безвольных пленников. В голову закрались подозрения, и он решил осторожно озвучить их:
— Ты с ними сбежал откуда-то?
— Да, с бензинового завода. Бензин здесь — самая большая ценность.
— И они с тобой убежали? Ты же сказал — сами они ни-ни.
— Нет, я сам приказал им идти со мной — втроем легче, — долговязый даже не стал скрывать, что использовал «овощей» в своих интересах.
— И они послушались?
— Да, я начальник их смены.
Спартак нахмурился:
— Почему тебя не убили?
— Я ценный кадр — имею навык «инженер», а без таких как мы, эти ведра на колесах не будут ездить. Всем хочется двигаться. И чем быстрее — тем лучше. Я и убежал то для того, чтобы посильнее повысить шкалу «нормальности». Все равно найдут и вернут…
Словно в подтверждение этим словам перед глазами Макса возникла надпись:
______________
Повышение уровня психосостояния +0,5 %.
______________
Хоть какой-то плюс в том, что он едет в тюрьме бронированной тарантайки. Получается, что в этом мире, судя по словам собеседника, больше всего боли получают именно самые адекватно мыслящие и находящиеся в своем уме игроки. И для этого нужна скорость. А те, кто находится от 50 до 70 процентов психологического состояния — самые жестокие соперники — боли чуют мало, ведут себя как отъявленные психи, и договориться с ними, скорее всего, нереально. Пока попытаешься убить — такой, глядишь, и до горла твоего доберется.
В этой игре было все как в жизни, но сильно утрированно. У многих маньяков в реальности — высокий болевой порог. И так же здесь — чем больше персонаж игрока приходил в состояние сумасшествия, тем меньше он чувствовал боли, и тем опаснее он был.
Перспективы были не радужные. Надо было заводить новых знакомых, пусть даже этот мужик и использовал в своих интересах двух персонажей других игроков, которые там, в реальности — управляются такими же живыми людьми.
— Как тебя зовут? — спросил Сомов.
— Если сокращенно, то Алекс.
Простенькая кличка. Но звучная.
— Тут многие используют сокращенные клички. Вон долговязый в реальном мире был косплеером героев комиксов. И занимался фехтованием. Полный ник — «Дэдпуллио». Тут, как видишь, народ особо не заморачивается с никами. Обычный никнейм видно был занят. А тебя как зовут? — в свою очередь задал вопрос беглый инженер.
— Спартак.
— Неплохое имечко, — усмехнулся долговязый.
— Нас везут на бензиновый завод?
— Да. Обратно.
По решетке громыхнула ладонь усатого байкера:
— Вам сказали заткнуться!!! Какого я слышу Ваш писк?
Ор бандита сменили его же матерные трехэтажные выражения. Оба собеседника благоразумно замолчали.