Страница 28 из 95
Улыбка с лица демона (а это был именно он), медленно начала исчезать. Он помянул своих сородичей, достал из нагрудного кармана блокнотик, что-то там записал, убрал на место, а потом с кислой миной у меня спросил:
- Кто?
- Ангел, - ответила я, с интересом наблюдая за тем, как вытягивается лицо Малебаа. Надо отдать ему должное – смятение продолжалось недолго. Он опять вытянул из кармана блокнот, полистал его, я так подозреваю, не нашел для меня подходящих предложений, и тяжко вздохнул. Должна признать, поведение его, меня крайне развеселило, но удерживая на лице лишь прохладный интерес, я молчала.
- У меня лицензия, - недовольно произнес демон. – Поэтому убивать меня ты не имеешь права.
- Правда? – делано изумилась я. – А, по-моему, у тебя уже как минимум одно смертельное нарушение – попытка заключить договор с ангелом.
- Ну что вы, - Малеб скривился. – Подпункт 7, пункта 5 статьи 50 главы 4 Договора Главной Канцелярии Ада с Домом Мастеров Райской Канцелярии гласит, что попытка заключить договор с ангелом не является смертельным нарушением, если предметом договора со смертной душой является указанный в этом пункте ангел.
В руках демона сразу же появился огромный свиток, развернувшийся, наверное, на два метра, в середину которого мне сразу же ткнули наманикюренным пальчиком. Я спешно переваривала информацию.
- Подожди-ка, так меня «заказали» что ли?
Малеб важно кивнул.
- Но кто?
Палец переместился ниже, но мелко написанный строки мне все же озвучили.
- В соответствии с подпунктом 9 пункта 5 той же статьи, я имею право не разглашать информацию о сторонах, заключивших договор, равно, как и о сути этого договора. Претензий больше нет?
- Нет, - пробормотала ошарашенная я, и проследила за стремительным исчезновением демона. Затем прошла в ванную, где не только вымыла руки, но еще и умылась.
- Кто бы это мог быть? - прошептала я своему отражению, которое, к сожалению, ничего не ответило.
На работе на сегодня было запланировано мероприятие – в библиотеку пригласили учеников ближайшей школы и наши сотрудники, нарядившись в подходящие случаю наряды, рассказывали им о католическом Рождестве. Меня попросили изображать Деву Марию (вы подумайте, как символично), маленького Иисуса заменила кукла, в Иосифа переодели Ниночку, роль троих волхов взяла на себя одна Алефтина Семеновна, а Марина была ведущей всего этого безобразия. Не знаю, кто занимался организацией праздника, но на стульях, выставленных в ряд, сидели не дети из младших классов, которым было бы интересно на нас смотреть, а, как минимум, ученики девятого класса. Напомаженные девицы выглядели гораздо старше даже Ниночки, и сидели, уставившись в гаджеты, даже не поднимая на ораторствующую Марину глаз. Трое мальчишек, разбавивших женскую компанию, некоторое время громко комментировали достоинства ведущей, но затем им это наскучило и они, по-видимому, нашли свое призвание в росписи журналов, лежавших на ближайшей полке. Узрев такое варварство, Алефтина Семеновна, ответственная за эту часть зала, засопела, как бегемот, но замечание сделать побоялась. Сопровождала же весь этот рой интеллигентов маленькая худенькая и очень молодая учительница, которая похоже, сама боялась своих подопечных, что уж тут говорить о поддержании дисциплины.
Мы столпились за стеллажом, который в нашем импровизированном театре исполнял роль кулисы, и нервно смотрели сквозь полки на своих будущих зрителей. Должна признать, впечатление они произвели малоприятное даже на меня, что уж тут говорить о Алефтине Семеновне, которая шепотом перечисляла методы казни, которые она бы применила к каждому из сидящих перед нами детей. Их было 27, и дойдя до двадцатого ребенка, моя коллега ни разу не повторилась, и это вызывало, как минимум удивление.
Первыми должны были выйти мы с Ниночкой, я завертела головой, отыскивая свою напарницу, и обнаружила, что никакого интереса к зрителям она не проявляет. Более того, на лице ее была написана такая глубокая печаль, что мне стало не по себе.
- Что-то не так? – шепотом поинтересовалась я.
Ниночка подняла на меня глаза, две секунды просто смотрела, как будто не узнавая, но затем постаралась сосредоточиться.
- Все хорошо, - девушка даже выдавила из себя улыбку, но неожиданно выдержка изменила ей, и из груди вырвалось громкое рыдание. Нина закрыла рот рукой, но слезы уже градом лились из ее глаз, смывая весь грим, над которым Марина так старательно трудилась, и выйти к зрителям в таком состоянии она явно не могла.
- Что случилось? - тряхнула я ее, схватив за плечи. Тут же рядом оказалась Алефтина Семеновна, протягивая стакан воды. Нина взяла его, но из-за истерики зубы выбивали об стекло такую дробь, что позавидовал бы любой чечёточник. Наконец она сделала глоток, и протянула стакан обратно Алефтине, еле слышно говоря:
- Атазар меня бросил.
Я не успела сказать и слова, как стакан оказался выбит из рук Нины, а я сама отброшена в сторону.
- Что??? – уже не шепча, а прерывая монолог Марины громовым рыком, воскликнула обычно тихая Алефтина Семеновна. – Что значит бросил? Вы что же с ним – встречались?