Кхарул

Стража обошла весь замок, тщательно проверив все углы, комнаты, коридоры, ни на миг не переставая разыскивать принцессу. Император и звездочёт осмотрели покои Лианы, но не нашли ни единого следа, ничего, что могло намекнуть, куда она пропала. Ни следов того, что она сбежала, ни следов того, что её похитили. Император пребывал в полном смятении. Уйти, не взяв любимых вещей и чего-то в дорогу, дочь не могла. Сбежать? По какой причине? Она никогда не была затворницей, пусть и провела в стенах родного замка всю жизнь. Однако никогда она не жаловалась на свою судьбу. Может, и грезила она в душе странствиями и приключениями, но всё же с малых лет понимала своё истинное предназначение, обусловленное происхождением. С самого детства её напутствовали, что она - принцесса, дочь Императора, будущая Императрица. Она всегда слушалась отца, никогда ни в чём не нуждалась, жизнь её была беззаботной. Император разрешал ей дружить с тем, с кем она сама хотела, но всё-то были девушки и юноши из благородных семей Уэрдэйна. Конечно, возможно, что она могла сбежать с каким-нибудь мальчишкой, но Император знал свою дочь. Он видел, что нет никого в замке, к кому была бы она неравнодушна. Лиана унаследовала любознательность матери, но переняла она от неё и проницательность, дальновидность и понимание. Император не очень-то интересовался, с кем вообще она дружила из обитателей замка. Все опрошенные фрейлины, молодые волшебники-ученики Уэлиуса, стражники, придворные, все, вплоть до работников кухонь и погребов говорили, что ничего не заметили странного, и вообще не видели этой ночью принцессу. Лиана просто не убежала бы, не оставила б всё то, что было для нёе родным с детства. Не оставила бы всё то, что было её жизнью. Не оставила бы отца.

- Вы полагаете, её похитили, сир? – спросил Уэлиус, изучая покои Лианы проницательным взглядом из-под белоснежных бровей и опираясь на свой серебристый посох.

Император мог предположить лишь это. Но кто?

- А что ты думаешь, мудрейший?

Уэлиус задумался над вопросом правителя.

- Сложно сказать. Не было ли между вами раздоров в минувшие дни?

Император подумал о том, что ожидало бы его дочь завтра, будь она здесь.

- Пока нет.

Уэлиус нахмурился.

- Что сие означает?

Император присел на красивый стул, обитый белоснежной кожей, и положил руку на его фигурную, овальную спинку.

- Завтра я должен был договориться с принцем Вальтиром о свадьбе.

Уэлиус сурово посмотрел в глаза правителя.

- Против воли её?

Император промолчал, потому как мудрец и сам знал ответ на этот вопрос.

Холодный ветер, развевая прозрачные занавески, залетал в покои через арку, ведущую на широкий балкон – любимое место принцессы. Здесь, оперевшись на каменные перила из белотела, она подолгу смотрела на звёзды и на прекрасный город, раскинувшийся внизу, точно у её ног. Луциан поёжился от холода, а может, от волнения. Звездочёт воздел руку, и прозрачные двери перед аркой сами затворились, оставив ветер снаружи. В комнате стало теплее и тише.

- Пойми, Уэлиус, -  начал Луциан, - это…

- Это воля Императора, - тихо и смиренно закончил за него звездочёт. - Поведайте мне, ваше императорское величество, могут ли это быть происки ваших политических противников?

Император тяжело вздохнул.

- Единственный мой политический противник должен был завтра получить разрешение жениться на ней. Нет смысла ему похищать её и терять такие привилегии.

- Вы думаете?

- Это исключено, Уэлиус. Сам подумай, после моей смерти он смог бы стать императором безо всяких проблем.

- До вашей смерти ещё, быть может, столетия, а горячая кровь принца и мощь его королевства… впрочем, может быть, вы и правы, но тогда выходит, что кто-то решил расстроить свадьбу принца и вашей дочери.

Император вновь тяжело вздохнул, будто что-то сдавливало его грудь, и снова ощутил, как к горлу подступает горечь.

- Завтра он приезжает. Всё идёт совсем не так, будто что-то специально вмешивается во благо моей державы.

Уэлиус поднял голову и свысока, строго взглянул на Императора.

- Ваши слова ужасны. Исчезла ваша родная дочь, а вы, ваше императорское величество, думаете о державе. Похвально для Императора Трёх Королей, но не для отца, которого я так давно и хорошо знаю.

Луциана задели эти упрёки, но он одёрнул себя и не стал пререкаться со своим мудрым другом, ибо Уэлиус был абсолютно прав, и горько стало Императору от того холода, что прозвучал в словах звездочёта. Собственные намерения в отношении любимой дочери самому Луциану показались низкими и подлыми. И судьба наказала его.

- Прости, добрый мой друг. Я заигрался в правителя.

Он встал и направился к выходу из покоев.

Уэлиус последовал за ним. Встав в дверном проёме, Император повернулся и взглянул в глаза мудреца.

- И сдаётся мне, уже скоро я стану Императором Двух Королей, Уэлиус.

Ничего не ответил на это звездочёт. Лишь немного подумав, сказал:

‍