Страница 24 из 271
– Эй!
Без ответа. Стать собой означало потерять звериный нюх и слух, но у меня и так обострились чувства. Я не могла решить, что хуже, и осторожно двинулась вперед. Папа рассказывал о Пропасти, и это место что-то мало ее напоминало. Шел ледяной дождь, улица была пустынна и длинна. Единственное окно горело впереди и казалось куда более жутким, чем мрак вокруг.
А еще мир был не просто темным – он был напрочь лишен цвета, только черное и белое. Я поспешно поглядела на свои руки – нормальные, и брюки синие. Было трудно дышать и думалось сложно. Вообще-то я любила дождь, и часто гуляла в непогоду, но в этом мире все было как-то сплюснуто. Словно небо давило на голову, а капли не стекали, а впивались.
А окно светилось бледным светом, и форточка – малюсенькая, даже голубю не протиснуться – скрипела, отбивая о раму точный ритм. Я не хотела искать нужный подъезд и пытаться найти квартиру. Впрочем, входа во двор и не виднелось, сплошные фасады, соединенные меж собой кривыми переходами. Не лезть же, в самом деле, по стене!
Но я не могла уйти. Промежуток ощущался далекой звездочкой, звал, однако слабый голос – знакомый и печальный – просил не оставлять его вот так. Я вздохнула и, оглядевшись, нашла несколько выпирающих кирпичей. Нужно непременно заглянуть внутрь, хотя от этого окна мороз шел по коже.
Дождь кончился, и небо посерело. Теперь миром правила сумеречная печаль, и мокрые фасады расплывались. Я полезла вверх, стараясь не спешить и прислушиваясь. Что-то постоянно звенело, но у меня в ушах или в небе – было неясно. Не знаю, почему улица-лабиринт казалась мне знакомой, ведь я никогда не была в подобном месте. Когда до окна оставалась пара метров, я услышала сдавленный, полный отчаяния стон, и узнала его. Подтянулась на руках, заглянула, чувствуя, как дрожит сердце…
Человек сидел спиной ко мне, обхватив голову руками. Его словно приковал к себе мрак – длинные тени, неизвестно чем отбрасываемые, тянулись по полу к его запястьям и оплетали стены. В комнате был только он, стул и люстра. Ни шкафов, ни полок. И двери тоже не было, лишь голые кирпичные стены и бетонные плиты перекрытий. Узник без тюремщиков. Сам себе палач.
– Эй, – тихо позвала я, но он, казалось, не слышал. Бесцветная улица снова погрузилась во мрак, и мне казалось, что я слышу вдалеке чьи-то шаги. Приходилось крепко держать створку, которая отчаянно желала продолжать свой размеренный стук и дергалась в моих пальцах, как живая.
– Отпусти меня, – вдруг сказал мужчина, обращаясь явно не ко мне. – Умри уже!
Холодок побежал по спине от его слов.
– Думаешь, эти страдания заслужили мы оба? Я не виноват в ошибках твоих жизней, черт побери!
Он делал паузы и вообще говорил так, словно ему кто-то отвечает. Нечесаные, но блестящие черные волосы рассыпались по плечам, старая одежда превратилась в тряпье.
– Ни еды, ни воды, ни ветра. Ослабни, выпусти меня за границы. Я все равно убегу! Я нашел способ, но ты слишком силен! Ослабни. Твоя жизнь ничего не стоит.
– Эй, – снова позвала я, и он напряженно замер.
– Она придет. Она меня вызволит. Она тебя погубит.
Форточка вырвалась из рук и треснула меня по голове. Пальцы сами собой соскользнули, и я с воплем полетела вниз, прямо внутрь подкравшейся снизу глазастой кляксы… От удара померкло сознание, а очнулась я в лабиринте, где на стенах были стрелки, указывающие направление.
Голос чародея больше не звучал, и мне не хотелось его ни о чем спрашивать. Я увидела впереди дверку и пошла к ней, стараясь взять себя в руки.
Куда я попала? Кто он был, тот бесцветный, заключенный в тень мужчина? С кем говорил, почему угрожал собеседнику? И, главное, что за женщина должна была спасти его? Неужели именно я? Эта связь, существовавшая прежде только во снах, начинала казаться мне ненормальной. Идя по лабиринту, я никак не могла решить – препятствовать соединению наших мыслей и чувств, или оставить всё как есть и дождаться, пока ситуация разрешится сама собой.
Меня тщательно пытались напугать, но я мрачно отмахивалась от скелетов, мумий, вонючих зомби и мертвецов, от жутких кикимор и маленьких злобных гномиков, от визжащих фурий и молчаливых домовых… Они перепробовали всё, но я так ни разу и не вскрикнула. Мне не давала покоя та сумрачная улица, клетка и узник, желающий кому-то смерти.
На выходе я встретила дико хохочущих Дролика и Эльтора.
– Яра, – выдавил Дрол, – это нечто! Я уже очень давно так не смеялся. Честное слово, это просто гениально! Ну надо же такое намутить!
Я не выдержала и рассмеялась. Они оба были мокрыми, слегка подранными, и обвешанными какими-то не слишком приятными на вид штуковинами.
– Видок у вас!
Следом за нами появились Лед и Киман. Киман потирал лоб и странно усмехался, Лед беспрерывно хихикал.
– А ведь напугали-таки, засранцы! – сказал он.
Потом пришёл Яздин.
– Прикольно, – сказал он. – Хороший у них художник над декорациями работал.