Альпийское золото

— Куда мы едем? — негромко спросила я.

— В безопасное место, — так же негромко ответил ракш. Крыльев у него, понятное дело, давно уже не было. — Там я тебе всё расскажу, — но, видимо, заметив как я нахмурилась, добавил: — ну, как у нас обычно это принято. Об остальных не беспокойся: кощеи в безопасности, а остальные о себе сами способны позаботиться.

— Ладно.

И мы молча продолжили путь. Несколько раз пересаживались на разный транспорт, пока, наконец, не приехали в Тёмный Город. Здесь находились в основном мастерские тех, кто работает с машинами, и жили тоже только те, кто здесь работает: по ночам эта часть города ложилась спать, как положено, кроме пары круглосуточных мастерских.

Через неприметную дверь мы попали в гараж, и прошли вглубь, к задней стене. Оттуда поднялись на лифте в жилую его часть, и здесь ракш, наконец, отпустил мою руку. Чары внешности рассыпались, и я вновь стала сама собой. Мы находились в просторном помещении: здесь были гостиная и кухня, один угол переоборудован для спортивных тренировок. Часть пространства была отгорожена матовыми перегородками, видимо, там были санузел и спальня.

— Там ванная и туалет, — махнул в сторону одной из перегородок ракш, подтверждая мои догадки, — Спать можно здесь, — он показал на диванчик, стоящий посередине пространства, которое я определила для себя как «гостиная». — Я дам тебе бельё. Только перед этим нужно будет изменить тебя, твоя внешность лекё скомпроментирована.

Я кивнула соглашаясь и задала вопрос, мучавший меня всю дорогу:

— Кто ты?

Он казался мне немного знакомым. Как будто бы я видела его когда-то во сне или, может, мы ехали вместе где-то на поезде? Может, тусили на одной вечеринке, но так и не пересеклись, чтобы нас представили друг другу.

— Моё настоящее имя — Кайле, если оно тебе говорит что-то, — представился незнакомец. Посмотрел, как меняется выражение моего лица и добавил: — Похоже, что говорит.

Ну, хорошая новость — я его нашла.

А дальше-то что?

Мы сидели на диванчике, оба забравшись на него с ногами, пили редо (аналог земного вина или сидра, только сделанный из местных фруктов) и разговаривали. Мне дико хотелось спать — напряжение последних нескольких часов давало о себе знать, да даже если бы его не было — в это время я всегда уже видела пятый сон, а не торчала в чужом доме прячась от неизвестно кого.

Перед этим Кайле помог мне расплести причёску высокой купчихи и смыть краску с тела. Одежду он мне выделил из своих запасов, так что теперь на мне были приятная на ощупь футболка и полотняные штаны, какие ракши обычно носят под халат. Всё это было вполне нормального размера — видимо, их Кайле носил, когда был в личине местного механикуса. Сейчас же он сбросил образ ракша и стал вновь собой — многоликом. Высоким, широкоплечим, с длинными чёрными волосами (для разнообразия распущенными, давно я не видела многоликов с распущенными волосами) и изумрудными глазами. Кожа у него была бронзового отлива, но светлее, чем я привыкла видеть у Калейки. Вообще, с Калейкой они были на одно лицо, но манера держать себя, движения, выражения лица, позы, всё было настолько разным, что я бы в жизни не подумала, что это — один и тот же многолик. Плохо Улла притворяется. А хотя, может, ей и без нужды? Остальные многолики и так знают кто она, а обычные альпы и не помнят каким был настоящий Кайле.

— Когда я услышал брата, то сам себе не поверил, — рассказывал тем временем Кайле. — Я давно смирился с мыслью, что никогда больше не увижу его, и вдруг — такое. В первый раз на Саории он был недолго и передвигался только в очень ограниченном пространстве, я его не заметил, но в этот раз он исколесил почти половину планеты, причём в некоторых местах… — Кайле сделал паузу. — Если бы не шака, он бы точно меня почуял.

Шака — волшебное зелье, похожее на шампунь, которое я выпила на крыше. Оказывается, каким-то особым способом меняет молекулярную структуру наноботов, так что другие многолики тебя больше не чуют, но при этом способностей своих ты не теряешь. Личное изобретение Кайле, о котором больше никто не знает. У меня такое ощущение, что все многолики любят поизобретать что-нибудь на досуге.

— Почему ты всё это время прятался? Ты же знал, что Рейн тебя ищет и ждёт твоего возвращение. И что Улла ищет.

Кайле медленно покачал головой:

— Не всё так просто. И будем честны: Улла — не ищет. Когда Рейн ушёл на покой, первым делом она отозвала поисковые партии. Мол, дело бессмысленное, а средства можно потратить на более насущные нужды.

— И поэтому ты обиделся и решил не возвращаться, — попыталась поддеть его я.

— Нет, — опять покачал головой Кайле, будто вовсе не услышал сарказма в моих словах. — Какой смысл возвращаться, если вскоре после этого умрёшь? Рейн смог поймать исполнителей и проследить их связи с Торговой гильдией. Был знатный международный скандал, несколько человек лишились своих постов, парочка села… Но нити, ведущие к заговорщикам на Улле были слишком тонкими… Окончательно оформить подозрения и добыть более-менее нормальные доказательства я смог только когда Рейн уже сто лет как сох в темнице.

— Так почему же…

— А как ты себе это представляешь? — Кайле сверкнул своими изумрудными глазищами, и мурашки непроизвольно побежали у меня по коже. — «Привет, сестрёнка, давно не виделись, тут я принёс доказательства того, что твои советники устроили трындец нашей семье, а теперь подвинься, дальше править буду я.» Так, что ли? Причём, до последнего времени у меня были подозрения относительно и… — он оборвал себя и построил речь иначе: — Её могли обмануть и втянуть в преступление против её воли, но ведь всё могло быть и иначе.