Страница 4 из 131
Я медленно спустилась на дрожащих ногах, обуреваемая сотнями оттенков чувств: благодарности, любви, нежности. Все эти люди были для меня семьёй, которую я бесконечно люблю и уважаю. Подойдя к каждому, я крепко их обняла, обещая вернуться. Они как никто другой понимали меня и поддерживали меня во всём.
Маги учтиво стояли в сторонке, не выказывая недовольства по поводу вынужденной задержки, но я отчётливо видела какие недовольные взгляды мужчины кидали на собравшихся.
Солнце нещадно палило, и я с радостью отметила, что сегодня не надевала нижние юбки, в которых непременно чувствовала бы сейчас себя варёной. Порыв горячего воздуха в очередной раз кинул горстку пыли мне в лицо, словно намекая тем самым, что мне пора было бы закругляться, а то мы мешаем наводить кавардак. Честно сказать, грешным делом, я сначала решила, что это маги так меня поторапливают, но кинув быстрый взгляд на мужчин, откинула эту мысль, как несостоявшуюся: маги тихонько переговаривались между собой.
Ещё раз, со всеми попрощавшись, точнее потянув время, в надежде на то, что сейчас выйдет отец, нет не для того чтобы попрощаться (в нашей семье столь явное проявление нежности не принято), а, чтобы сказать, что он передумал и мне вовсе не обязательно участвовать в этом глупом конкурсе и куда бы то ни было ехать. Но насколько хорошо я знала отца, даром, что характер у меня от него, такой же настойчивый, своё решение он не изменит. Ещё была мама, но её я не увижу точно, даже ради меня она ни за что ни выйдет из своей оранжереи, ведь солнце испортит её нежную кожу. Нет, мама нас по-своему любила, она просто старалась не выказывать свои чувства. Смерть сына, моего старшего брата, изрядно пошатнула моих родителей, и если отец стал жёстким, но требовательным, воспитывая в нас «бойцов» (в тайне страшась даже мысли, что он может потерять кого-то снова) способных постоять за себя во многих ситуациях, то мама наоборот старается максимально отдалиться от детей. Я ещё могла рассчитывать на Тиффани, та бы обязательно закатила истерику, и я бы смогла спихнуть, на младшую, подобный подарок судьбы, сославшись на любовь и нежелание огорчать свою очаровательную сестричку. Почему-то девушка была уверена, что это она в обязательном порядке должна стать Императрицей (разбаловали). Честно-честно, я бы с удовольствием поменялась с ней местами, ещё бы и удачи пожелала. А вот если бы дома была София, самая младшая из нас троих, она бы обязательно со мной попрощалась, но моя младшенькая сейчас была в Академии. Она была единственной в нашей семье, у кого открылся достаточно сильный магический дар, чтобы обучатся в престижной Академии Магии Единства. София, несмотря на свой небольшой возраст, была единственной в нашей семье, кто с лёгкостью мог решить любой конфликт, какие вспыхивали у нас в семье с завидным постоянством. Причём я почему-то была уверена, что если бы девушка была дома, то я бы обязательно была отругана и подверглась всяческим внушениям со стороны младшенькой из дома Шимон. Всё-таки у моей сестрёнки слишком сильно развито чувство уважения к родителям и беспрекословное подчинение любому их требованию. В любом их действии она находила объяснение, сводя всё к тому, что согласится на всё, самое высшее благо.
Я в последний раз оглядела наш небольшой замок, который в лучах полуденного солнца казался мне массивной громадиной, высеченной из цельного камня, со светящимися прожилками окон. Я любила свой дом, он был прекрасен, особенно ночью, когда Холодная Звезда, сестра солнца замораживала разгорячённую за день землю. Мне нравилось сидеть под раскидистым деревом, наблюдать, как медленно по стенам замка ползёт холодная крошка, овладевая каждым сантиметром камня, превращая его в прекрасное творение из кружева и тьмы. Я сидела так долго как могла выдержать холод, а потом мне приходилось уходить, оставляя Холодной сестре и дальше превращать мой дом в настоящее чудо.
Серинат был очень странным миром, миром в котором мне предстояло жить ещё очень долгие годы своей жизни. Мир, где день, словно жаркий костёр, обжигающий и утомляющий своим танцем и ночь, когда всё затихало, замерзало и становилось прекрасно неживым.
Тихий всхлип вывел меня из состояния задумчивости, больше не задерживаясь ни на секунду, я поспешно отвернулась, надеясь на то, что в скором времени я вернусь в свой дом.
Какого же было моё удивление, когда, посмотрев на дорогу, я увидела акар, причём наш личный. Он стоял прямо у ворот, а вокруг едва кидая заинтересованные взгляды, суетился народ. Едва я вышла за приделы нашего замка, как шум мгновенно стих и все спешащие по своим делам люди остановились, спешно склоняясь в глубоких поклонах. Маги, шедшие рядом, удивлённо оглянулись по сторонам, но вопросы задавать не спешили. Шелест моей юбки был хорошо слышен в тишине и, словно, капля за каплей выводил меня из равновесия. Мило всем, улыбнувшись, гордо прошествовала к акару, дождалась, пока мне открыли дверь и, прощально всем, помахав, скользнула в спасительную прохладу. К моему разочарованию, маги, провожавшие меня, за мной не последовали, хотя с другой стороны может это и к лучшему. Не представляю, о чем бы я сними разговаривала. А ехать всю дорогу в гнетущей тишине, то ещё удовольствие. Как только дверца закрылась, мой город снова ожил, люди, вновь, поспешили по своим делам, будто и не они мгновением ранее стояли как истуканы посреди улицы, грея свои пятые точки. Ненавижу выходить на улицу, ненавижу, когда они так себя ведут, ненавижу себя за то, что я это я, а не кто-то другой, кто-то более простой и понятный…
Ехать нам предстояло недолго, по моим подсчётам мы должны были быть в столице уже к вечеру сегодняшнего дня. Наш город-государство назывался Аргато Уньё, что в переводе с моего языка значило «пристанище мёртвых», он располагался в отдалении от Большой Дороги, между Великим лесом и Гаярой, столицей Серината. Раньше здесь были безжизненные пустоши, на которых ничего не росло, здесь не выживали живые создания, они гибли, словно их настигала неведомая и невидимая сила. Когда четырнадцать лет назад мой народ был вынужден бежать из нашего Мира, и по какой-то ведомой случайной удаче наши учёные создали проход в этот мир, отец нынешнего Императора, Император Авалон, разрешил нам поселиться на этих землях. Жадный старикашка, ладно-ладно, я понимаю, мы неизвестные существа, от которых неизвестно чего можно ожидать, я бы сама поступила точно также как Авалон, будь я на его месте, но мне было четыре и в тот момент я возненавидела его всем сердцем. Из-за его «помощи» этой жалкой подачки, погиб мой старший брат и ещё тысячи из моего народа: старики, женщины, сильные мужчины, и самое главное дети. Мы были достаточно сильным народом, нас закалила наша война, длившаяся не один год, но пришлось в какой-то степени перешагнуть себя и стать гораздо жёстче. За один год мы превратили «безжалостную» пустошь в свой дом, сделав её самой красивой в этом мире, самой необычайной, самой богатой. Мы стали своим маленьким, но сильным государством в Империи. Нас боялись, что было нам только на руку, ведь это мы принесли в этот мир множество идей из своего, хотя и не раскрыли и по сей день даже малую часть своих секретов. Придворные в столице нас ненавидели, многие долгие годы пытались заставить Авалона пойти на нас войной, но Император был неглупым, ведь глупые не управляют Империей и в обиход всего, заключил с нами мир, подарив нашему городу суверенитет. Ведь кроме него никто больше не знал, что на нашей стороне стояли эльфы, эти прекрасные создания, которые могли с лёгкостью разорвать наших обидчиков. К счастью для Императора, он боялся вовсе не тех, кого следовало. Ведь, если бы его душой завладел страх, очень сомневаюсь, что он бы не попытался напасть на нас. Погибли бы очень многие… И я сомневаюсь, что отец пощадил бы жителей этого мира.