Страница 53 из 74
- Капец, - наконец, сказал Дима, - Я и не знал, что она так может.
- А я и не могу, - раздалось негромкое со стороны входа в номер, - Точнее, больше не могу.
Обернувшись, мы увидели мрачную Машу. Скрестив руки на груди, она уперлась плечом в косяк и смотрела на нас так, будто застукала за чем-то аморальным. Ну, лично мне сразу стало как-то неуютно и захотелось спрятаться.
А вот Муха, наоборот, внешне казался абсолютно спокойным. Встав с кровати, на которой мы все развалились, он приблизился к девушке и осторожно коснулся её плеча:
- Маш, ты прости, что мы повели себя, как…
- Как придурки, которые очень любят лезть не в свои дела? – резко спросила Маша, сверкнув глазами, - Да ничего, я уже привыкла.
- Просто ты такая скрытная, мы хотим понять, почему, - подал голос Ефим, - Постарайся понять нас. Мы ведь любим тебя.
Остальные согласно зашумели и закивали, как китайские болванчики. Лицо Мари смягчилось – самую малость, но всё же. Пройдя вглубь номера, она заняла одну из свободных кроватей, и, окинув нас взглядом, вздохнула.
- В принципе, вы имеете право знать, - признала она, - Тем более – ничего криминального в этой истории нет. Просто, вспоминать об этом не очень приятно. В нашем доме тема танцев – и тем более Манеки – под запретом.
- Почему?
Мари усмехнулась, но веселья в этом жесте не было:
- Потому что моя мама чуть не поседела из-за Манеки.
*****
Маша любила танцевать. С самого детства она обладала врожденным чувством ритма, музыкальным слухом и поразительной грацией. В общем – маленькой девочке с медными волосами достался весь набор. Но пользоваться она им никогда не хотела.
Всерьез задумываться о танцах девочка начала, когда из семьи ушел отец. Ей тогда нужно было отвлечься, чтобы не думать, почему семья уменьшилась на одного члена семьи. И в семь лет мама отдала её в танцевальный кружок. Разумеется – на классический танец.
Но уже буквально спустя три года маленькая Мари – бойкая и острая на язычок – поняла, что тянуть носочек, выворачивать пяточку и втягивать зад ей не нравится. Нет, её тянуло на улицу – во дворе после школы постоянно собирались более взрослые ребята, которые включали громко музыку и начинали творить какое-то волшебство. Они буквально летали над землей, крутились на голове, прыгали, ходили на руках. И Маше тоже хотелось научиться так делать. Поэтому, закинув кокошник в шкаф, девочка напялила старые джинсы – и пошла на улицу.
Было сложно – разбитые коленки, ссадины на ладонях, насмешки от более опытных ребят. Любой другой на месте Маши уже бы сдался, но она не была всеми. Маша была упрямая и целеустремленная, и она добилась того, что девчонкам ее возраста было не под силу – её начали уважать.
Там же – на улицах – и появилось это прозвище. Манеки. Его придумал Святослав, который был очень дружен с маленькой танцовщицей. Никто не мог точно сказать, что значит это слово смесь её имени и какой-то обезьянки - но оно всем пришлось по вкусу. И вскоре весь город знал её – маленькую бойкую девчонку, которая рвет на части всех своих соперников.
При всем при этом, Маша оставалась одиночкой. Она никогда не хотела создать команду, не подавала заявок на участие в конкурсах – её все это не интересовало. Она танцевала просто потому, что ей это нравилось. Становиться профессионалом, звездой и уж тем более – делать это своей основной профессией – Манеки не собиралась. Но, несмотря на это, всё свое время девчонка проводила на разных хип-хоп тусовках, либо на заднем дворе школы.
И один из таких дней заставил саму Машу впервые испугаться, а ее маму – возненавидеть танцы. Маша вместе с друзьями отрабатывала какой-то новый элемент. Получалось с трудом – девушка готовилась к ЕГЭ, плохо спала, а потому была рассеянной и координация начала хромать. Это злило Мари, поэтому она пыталась снова и снова. И в какой-то момент она споткнулась – и полетела с высоты своего небольшого роста в ближайшие кусты.
Школьные дворы в двухтысячные представляли весьма странное зрелище. Найти на стадионе разбитую бутылку было настолько легко, что это встречалось смехом. Казалось, что дворник просто обходит учебное заведение стороной. А уж железные штыри и непонятные балки детьми воспринимались, как новые тренажеры.
Об один из таких «тренажеров» Мари и запнулась. А в кустах обнаружила еще одну интересную находку – металлическую пластину. Которая вошла в колено, срезав кожу до самого сухожилия.
В первую секунду, глядя на то, как с её колена свисает приличный такой ломоть кожи и мяса, Мари не поняла, больно ей или нет. Видимо, сказался шок. Она лишь смотрела, как что-то белое (черт, это что, кость?!) быстро исчезает под потоком алой жидкости. А после, с запозданием, чувства всё же включились, и Маша заорала. Пронзительно, на весь двор. Испуганные друзья бросились к девушке, поднимая её на ноги и зеленея от вида Маши. Но, справившись с первым шоком, двое мальчишек – среди них и Свят – подхватили испуганную и плачущую Машу под руки и почти понесли домой.
За три минуты – ровно столько длилась их дорога – вся правая нога Мари до колена окрасилась кровью. Алая дорожка окропила и землю, четко послеживая маршрут подростков. Маша уже не плакала – слез не осталась, она лишь тихо подвывала, потому что ей было больно. И страшно – боялась она, в первую очередь, реакции мамы.
Которая была весьма предсказуема – женщина, увидев, в каком состоянии принесли ее дочь, бросилась к ребенку, и, едва сдерживая тошноту – она боялась вида крови – повела ребенка в ванную. Там, отмыв ногу и забинтовав колено – повязка тут же пропиталась алой жидкостью – Машина мама вызвала такси и повезла дочь в больницу.