Сердце Сумерек

— Ничего не бойся, моя принцесса, - сказал он с уверенным кивком.

— Чего ей бояться рядом с мужем?

Граз’зт тоже успел вооружиться. Я мысленно закатила глаза к небу: конечно, чем еще должен сражаться принц «темных» как не топором. Да и оружие ли это вообще? Что-то огромное, тяжелое, размером с самого Граз’зта. Двухсторонние полумесяцы лезвий покрыты опасными рунами, которые мне без труда удалось прочесть: «Я не жертва, я – палач». Жестоко и пафосно. Вопрос в другом – почему мой муженек не надевает доспехи? Решил меня осчастливить и сделать вдовой? И брат его, кстати, тоже.

— Их сотня – не меньше. – Тан’тун взвесил в руках пару коротких изогнутых клинков.

По лицу моего мужа скользнуло разочарование.

— Всего-то? Стоит оружие марать вообще?

— Ты не собираешься надеть что-то... более подходящее? – спросила я. Мне просто необходимо тараторить, чтобы не подпускать панику на опасно близкое расстояние. В панике я, мягко говоря, могу вести себя неадекватно. – Или твое холодное тело будет моим свадебным подарком?

Близнецы переглянулись.

— Плоскогрудая, неуклюжая и не очень умная, - перечислял Граз’зт разве что не загибая пальцы. – И всего один сундук приданого. Чувствую, меня облапошили, как мальчишку.

— По-моему, твоя жена волнуется, что исход поединка будет не в нашу пользу, - заключил Тан’тун. – Думает, ты – слабак.

— Ну, тогда я просто обязан провести для нее наглядную демонстрацию, - скалясь, заявил Граз’зт.

И пока брат и Хадалис отбивали град стрел на наши головы, снял куртку, а потом одним движением сорвал рубашку.

Мамочки мои…

Я зажмурилась, чтобы не видеть. Это уж слишком.

А потом поняла, что смотрю на своего мужа широко распахнутыми глазами, как на какое-то произведение искусства в музее – и не могу оторвать взгляд даже под страхом схлопотать стрелу. Физически не могу.

Он безупречный. И такой горячий, что даже на расстоянии меня опалило жаром. Похож на породистого жеребца: весь подтянутый, жесткий и поджарый, с рельефными, доведенными до совершенства мышцами. Плоский живот, подчеркнутый косыми мышцами и каким-то темным колечком в пупке, безволосая мощная грудь, мускулистые крепкие руки с отчетливыми выпуклыми венами. Прочь с пляжа, красавчики, курите нервно в сторонке, пока красуется этот позер.

Единственное, что портило эту красоту: несколько белесых шрамов на его правом боку, как от когтистой трехпалой лапы; и кривой росчерк на груди, над тем место, где у людей находится сердце.

Если бы та лошадь все-таки огрела меня по голове, я и тогда бы не чувствовала себя такой заторможенной. Все, чего хотелось в эту секунду и все следующие – смотреть на Рогалика и надеяться, что я не пускаю слюни.

Но насладиться зрелищем не удалось.

Он в два шага набрал разбег, перехватил топор двумя руками – и впрыгнул прямо в стремительно ползущую на нас серую копошащуюся толпу. Воодушевленно что-то выкрикнул, что отозвалось в моей памяти неприличным ругательством, и замахнулся топором по широкой дуге. Лезвие со свистом вспороло воздух и плоть, словно переспевшие яблоки в гору взлетели какие-то мохнатые головы. Я глазом моргнуть не успела, как на подмогу брату бросился Тан’тун, и мохнатое море громко рыкающих чудовищ проглотило их с головой.

— Данаани!

Хадалис прикрыл меня плечом, принимая на наплечник удар, который наверняка отправил бы меня на тот свет. Противно лязгнул схлестнувшийся метал, брызнули искры. Мой защитник сделал короткий взмах, раскроил надвое сперва одну, потом вторую серую тварь. В сгустившихся сумерках я почти не могла их рассмотреть и была очень этому рада.

— Стой около меня, - приказал Хадалис.

«Я еще не выжила из ума, чтобы сделать обратное», - мысленно ответила я, вжимая голову в плечи.

Конечно, мне было страшно. Нет, даже не так – до чертиков страшно! Это только в кино схватки смотрятся зрелищно и прекрасно «заходят» под кока-колу и ведерко попкорна. А в реальности происходящее противно булькало, лязгало, хрипело и скрежетало. Я надеялась лишь, что в итоге все мы переживем происходящее.

— Данаани, - обеспокоенный голос Хадалиса вырвал меня из наспех сооруженного убежища внутри меня самой, куда я спряталась от внешнего мира. Совсем как тогда, в детстве. – Данаани, все закончилось. Я должен осмотреть тебя.

Гард уверенно поставил меня на ноги, прошелся взглядом по облепленному комьями грязи платью, попросил вытянуть руки, спросил, ничего ли не болит и не кружится ли голова. Я послушно автоматически и односложно ответила на вопросы. Мой взгляд был прикован к серой массе тел, над которой занимался густой зловонный пар. Эта вонь подействовала лучше нашатыря.

Где близнецы? Почему их нет?

Я вопросительно уставилась на Хадалиса: кажется, он тоже не пострадал, разве что доспехи запачкал. Главное, не опускать взгляд, не смотреть на то, что лежит у наших ног бесформенной грудой изрубленной плоти.