Страница 9 из 22
– Почему вы ничего не пробуете? Или вас что-то не устраивает?
Сказать правду и признаться в том, что она испытывает приступы морской болезни? Или что она боится его? Нет, нельзя. Девушка опустила голову и попыталась попробовать паэльи, хотя в жизни никогда не ела паэльи. Дон Франсиско считал, что это еда бедняков, и не позволял дочери пробовать многое из того, что было сейчас на столе капитана.
– Я хочу знать правду, – наконец решительно сказала она.
– Какую?
– Кто я здесь?
– Я вам уже говорил.
– Но после того, что вы мне вчера сказали…
– Что?
– Нет, давайте только не будем играть в благородство… Может быть, это принято так у мусульман, – Лусия подбирала слова, чтобы найти подходящие.
– В благородство обычно играют христиане, – заметил он.
Лусия ожидала, что ее худшие опасения подтвердятся. Капитан словно прочитал ее мысли.
– Да, я выкупил вас у Саида. Вы это хотели услышать?
– Значит, я ваша наложница?
– Если хотите, да.
К горлу девушки снова подступила дурнота. А в голове звучала только одна нота с наигранным «Почему?». Жутко хотелось пить. Хорошо еще, что они сидели за столом так, что он не мог прямо на нее смотреть.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Дэвид, искоса взглянув на девушку.
– Хорошо, – ответила она неуверенно.
– Позвать кока?
– Нет, спасибо. Все очень вкусно, только я не голодна. Я бы, пожалуй, чего-нибудь выпила.
Дэвид позвонил в колокольчик, и кок тут же явился, словно вырос из-под земли.
– Чего изволите? Вина, воды, пекнеза или… ракы?
Почему-то Лусия выпалила «ракы», хотя она не знала, что это такое… Капитан нахмурил брови, но все же кивнул в знак одобрения. Лусия даже не успела нахмурить брови в ответ, как кок уже стоял возле нее с так называемым «ракы».
Лусия взглянула на кока и обомлела. Мужчина был весь как в саже: лицо, руки, волосы. Чернота его кожи еще больше контрастировала с белизной фартука. Это был … бес, выскочивший из преисподней, это был бес из ее сна. Желтые белки черных глаз, толстые губы, крупный подбородок, кудри, выбивавшиеся из-под головного убора, и массы всего этого было куда больше, чем вес его коротких ножек и несоразмерно длинных рук.
Лусии совсем расхотелось есть, и она одним залпом выпила то, что ей поднесли. В ту же минуту горло обожгло, будто она проглотила пламя; ей показалось даже, будто внутри нее взорвалась преисподняя. Лусия сильно закашлялась, чем только вызвала смех капитана.
– Возьмите, съешьте, – сказал он, протягивая яблоко. – Уж истинно Писание: خلق الله امرأة للمتعة [13] Вы никогда прежде не пили ракы, не так ли?! Так зачем попросили то, чего не знаете и не должны знать?!
Лусия не нашлась, что ответить, но после выпитого ей стало намного легче, тошнота ушла, и все произошедшее воспринималось уже как дурной сон. А происходящее… Если она наложница, то у нее нет другого выбора. Она должна откупиться или умереть. Может быть, для начала просто напиться?! Она посмотрела на пустой бокал, потом на капитана и сказала:
– Какой у вас странный кок.
– Вы находите? Он был рабом у Исмаил-бея, пока я его не выкупил. Талант не должен пропадать… Ну же, ешьте… Ешьте, и вам станет намного легче.
Лусия понемногу отведала всего, в том числе не погнушалась паэльи и турецких закусок. Оставалось теперь время для десерта. А уж, как известно, равных мусульманам по части сладкого нет. Щербет, халва, цукаты из каштана, айран, пекнез… Девушка никогда в жизни не ела так много и так вкусно. Но ее не покидала мысль, для чего все это? Явное противопоставление восточно-испанского не давало покоя. Капитан хотел этим сказать, что на Востоке все лучшее?!
В конце концов Лусия осмелела настолько, что неожиданно выпалила:
– Я согласна…
– На что?
– Я дам вам выкуп… больше того, что вы заплатили за меня Саиду… Сто тысяч подойдет?!
Капитан усмехнулся.
– Откуда вы знаете, сколько заплатил за вас я?
– Догадываюсь… Тем более, я слышала, что говорили ваши люди обо мне…
– Хм… Откуда же вы возьмете деньги?
– Если вы позволите, я напишу письмо, и мои родные отдадут за меня сто, нет двести тысяч, если нужно…
– Мне не нужны ваши деньги! – раздраженно бросил он. И спустя какое-то время уже неожиданно спокойным, ровным тоном добавил:
– Хорошие, добрые чувства не купишь ни за какие деньги.
Лусия посмотрела ему в глаза. Неужели это правда? Неужели этот человек, сидящий перед ней, так бескорыстен?! Значит ее подозрение, что он зарабатывает нечестным путем, ошибочно? И потом… Разве у язычников есть понятие бескорыстия?! Есть ли у них вообще понятие моралите, которое ей с детства внушали?! Но она смотрела ему в глаза, и ей так хотелось ему верить!
И все же капитан помогал испанцам не просто так. У него какие-то цели; цели, в том числе и в отношении нее. «А если он шпион? Если он таким образом передает сведения на Восток? Что он говорил вчера? Ну да, всему миру известно, между Испанией и Алжиром в любой момент может разразиться новая война…», – подобная мысль так сильно поразила ее, что это не ускользнуло от Дэвида. «Тогда и странности на корабле, очевидные странности в самом поведении капитана, в его словах вполне объяснимы».
– О чем вы думаете? – спросил Дэвид.
Сказать правду или промолчать? Молчание было бы благоразумным, но выпитое «ракы» делало свое темное дело.
– Знаете, мне почему-то кажется, точнее, я почти уверена, что вы – шпион, сэр Дэвид! – воскликнула девушка.
Капитан резко поднялся из-за стола.
– Подобные заявления оскорбляют меня! Пойдемте, сеньорита, обед закончен.
Лусии ничего другого не оставалось, как последовать за Дэвидом. И они покинули кают-компанию…
Ванты, такелажи, снасти рангоута и крепкие, тугие от ветра паруса… Перед глазами стоял туман. Она ничего не видела и упала бы, если бы ее вовремя не поддержала сильная рука… Почему-то она решила, что капитан не намерен с ней продолжать разговор, что она спокойно может следовать в свою каюту. Но вскоре девушка поняла, что в очередной раз ошибалась…
– Наложница, моя наложница, – произнес Дэвид Мирр, усмехнувшись. – Да вы вообще имеете представление о том, кто такие наложницы?!
– Да.
– Вот как?!
– Наложницы несут повинности до тех пор, пока не выплатят налог, если, конечно же, кто-то не возьмет обязательства по выплате их долга или если их не простят… Вы тоже назначите для меня работу?
– Вы это серьезно?! Это вы только что придумали? Иншалла! – воскликнул капитан, и глаза его засверкали. – Вы… вы…
Девушка не успела опомниться, как крепкие руки Дэвида подняли ее в воздух и опустили возле незнакомой прежде двери. То была каюта капитана. Лусию снова стала бить дрожь, но выбора не было: либо шагнуть за дверь, либо вновь очутиться в объятьях Дэвида Мирра. Видя ее неуверенность, он с улыбкой произнес:
– Не волнуйтесь, я не буду покушаться на вас. Вы не в моем вкусе…
Но поскольку Лусия еще пребывала в нерешительности и видя, как его люди с интересом наблюдают за ними, капитан поспешно добавил:
– Не бойтесь меня. Сегодня повинностей не будет…
– Я вас не боюсь.
– Вот и хорошо.
Лусия задержала вздох и шагнула за дверь.
Войдя, она первым делом осмотрелась. Каюта была уютной, довольно большой; стены, задрапированные светло-голубым гобеленом, позолоченный потолок, выше обыкновенного; дубовый пол, скрытый за старым, но довольно дорогим персидским ковром, – все это передавало ощущение бесконечного простора.
Посредине каюты стоял стол из сиамского палисандра, и солнечные блики играли с его причудливой резьбой. На столе были разложены карты, книги, перья, что создавало некую ауру творчества. На потолке, над столом, качалась старинная люстра с множеством подсвечников, напомнившая о временах рыцарей. И – изобилие всяких шкафчиков, полок, предназначавшихся главным образом для книг. А их, как она уже успела заметить, было сотни, десятки сотен…
13
Аллах создал женщину для забавы (араб).