Страница 8 из 22
– Прекраснейшая сеньорита Лусия, – важным тоном произнес старший помощник, – не собла… соблагли… тьфу … в общем, прошу вас в обеденный зал.
Девушка рассмеялась. Фокс был таким забавным! Но потом стихла. Она снова увидит капитана… То, что было вчера, то, что она услышала…
«Я – мусульманин». Дэвид был язычником для нее. А, значит, он не будет соблюдать условностей, принятых в христианском мире. И, по всей видимости, у него свои представления о нормах морали, правилах, запретах… Но, с другой стороны, он так настойчиво пытался убедить ее в том, что она в безопасности, что он друг для нее… И это пожатие руки…
Отказаться, сославшись на плохое самочувствие?! Нет. Кто знает, какие будут обстоятельства? Никто не поручится, что через какое-то время капитан не пожалует сам в каюту и не нарушит столь желаемое для нее уединение.
Нужно идти. По крайней мере, в обеденном зале она не будет с ним одна, и он не сможет снова «заболтать» ее.
Девушка почувствовала, как холодеют руки. Капитан внушал ей страх и трепет… «Бояться?! – подумала она. – Вот еще! Лусия Тенорио Вернадес де Сааведра ничего и никого не боится… Хм… Вероятно, там будет Фокс… он защитит ее…». (Лусии казалось, что рыжий верзила обязательно защитит ее). И, в конце концов, никто не смеет обвинить наследницу Кордобы в трусости!
– Хорошо, я буду готова через полчаса, – сказала девушка Фоксу и закрыла дверь.
Зачем она попросила полчаса, словно полчаса что-то решит? Ей все равно придется последовать за старшим помощником под пристальные взгляды и улюлюканье матросни. К тому же, ее ужасно раздражало турецкое красное платье, доставшееся в наследство от Фатимы. Одежда, которую выдали ей, казалась непристойной: она совсем не скрывала совершенные женские формы, а, наоборот, цепляла внимание. Девушка чувствовала себя глупо-неуверенно. И это улюлюканье за спиной. Знали бы все, кто она!
Да и Фокс иногда кидал на нее такие красноречивые взгляды, что приводил, мягко говоря, в смущение. Словно она самая последняя грешница на земле! А что говорить об остальных мужчинах на корабле?! Разве она виновата в случившемся?
Спустя отведенное для приготовлений время Фокс снова постучал в дверь, уже более настойчиво.
– Полчаса прошло, – напомнил он.
Бог ты мой, какой он настырный! Девушка страдала от потери отца, от перенесенной боли! А после болезни страдала еще больше. Зачем она здесь? Иногда Лусии казалось, что все, что с ней произошло и происходит до сих пор, происходит во сне. И она вот-вот скоро проснется… Разные мысли одолевали ее. То она хотела, чтобы ее высадили где-нибудь на необитаемом острове, чтобы она смогла спокойно молиться и благочестиво умереть; то, чтобы ее доставили обратно в Севилью, к родным; то ей хотелось отправиться на поиски отца; то она мечтала очутиться в Англии, в семье Готорнов; то она хотела, чтобы…
Впрочем, чего только не хотят и о чем только не мечтают девушки?! Конечно, хотелось бы, чтобы все, что произошло с ней в последний месяц, оказалось просто страшным, кошмарным сном…
А потом она вспомнила руки и глаза капитана, и словно какой-то бес нашептывал ей: «Дэвид, Дэвид Мирр». В конце концов, что за странное имя? Как там? Давид-ибн… Рашид?! И неужели правда, что он мусульманин? Язычник? Мулай аль… ибн… Как там дальше? То ли Рашид, то ли… Да, он мусульманин. Как странно! Никогда не видела, чтобы мусульмане были… «Такими красивыми», – нашептывал бес внутри нее. «Святая Дева Севильская, спаси меня!» – Лусия беззвучно читала молитву. Какое-то наваждение с этим сэром Дэвидом! И когда же наконец они прибудут в Кадис?!
А что если капитан просто использует ее в каких-то своих, возможно даже, политических целях? Что это он там вчера говорил про мир, про обстоятельства, про Ватикан?! Если он выкупил ее у Саида с тем, чтобы потом получить с Кордобы гораздо больше денег? Если он зарабатывает таким образом всякий раз, когда к нему попадают испанцы, точнее, испанские женщины?! Да уж, в галантности Дэвиду не откажешь. Явно, он имеет большой опыт общения с женщинами… От подобных мыслей у Лусии закружилась голова, и желудочный спазм вызвал очередной приступ тошноты.
«Святая Дева Севильская, дай мне силы», – шептала Лусия, целуя распятие. Запах ливанского кедра и молитва немного успокоили ее. Затем, вздохнув, она поправила волосы и распахнула дверь.
– Я готова, – сказала она Фоксу и гордо вскинула голову. Вид у нее был такой решительный, словно она шла на эшафот. Одобрительная улыбка старшего помощника внушала ей в ту минуту больше хладнокровия, чем слова вызубренных латинских выражений, которыми она собиралась при встрече «сразить» капитана.
Они прошли к полубаку, где располагались каюты боцмана, корабельного плотника, кока. Там же был и камбуз, откуда слышались ароматы вкусной еды и доносилось пение на незнакомом Лусии языке. Пройдя еще немного, они оказались перед кают-компанией.
Двери легко открылись от одного толчка больших влажных рук Фокса. Перед глазами Лусии предстало просторное светлое помещение с уже накрытым длинным столом…
– А где все? – удивилась Лусия. В кают-компании никого не было.
На минуту взгляд девушки задержался на столе, точнее на том, что там было расставлено. Такого изобилия она не помнила со времен Алькасара. «Гамбас а ла планча», гаспачо, «сопо дел пэскадо», паэлья, сладкий флан, «каламарэс а ла романа», гусиный паштет… Рядом с испанскими блюдами красовались кушанья, совершенно прежде незнакомые ей, и те, которые она уже пробовала в доме Саида: кебаб из рыбы, долма, различные закуски, пастирма. Стояли вина и сладкие напитки, вроде пекнеза (вываренного виноградного сока) и мухаллеби.
У Лусии кружилась голова. Она обернулась к Фоксу, но от того и след простыл. На какую-то минуту девушка осталась совершенно одна.
– Прошу, присаживайтесь, – услышала она знакомый голос и обернулась.
Капитан вошел неслышно, словно огромная дикая кошка.
– Разве никого больше не будет, сэр Дэвид? – вздрогнув, спросила она и присела на высокий стул из венге, обитый парчой и любезно придвинутый к ней.
– А кого вы хотели бы видеть? – полушутя, полусерьезно спросил Дэвид, беря в руки салфетку. – Я больше никого не приглашал.
– Но ведь стол…
– Это все для вас, несравненная сеньорита… Помните, как у Данте? «Такой восторг очам она несет, при встрече с ней ты обретаешь радость, которой не познавший не поймет…»
Лусия опустила глаза. Щеки ее алели. Капитан же, несмотря на ее смущение, продолжил:
– Довольно, прошу вас. Иначе я сейчас же уйду! – воскликнула она.
Да, по ее виду можно было понять, что она даже напугана.
– Не гневайтесь на меня, прошу вас! Это все оттого, что я редко бываю в приличном обществе, – со вздохом произнес капитан. – Мне бы хотелось, чтобы вы чувствовали себя как дома.
– Зачем?
– Хм… в Испании, наверное, сейчас хорошо… цветут апельсины…
– Они уже давно отцвели! И прошу вас, сэр Дэвид, перестаньте! Может быть, для вас – это забава… но… я не знаю даже…
– Тогда не говорите того, чего не знаете! Женщине лучше молчать, чтобы казаться умной, – сухо сказал он, и костяшки пальцев, которыми он сжимал вилку, побелели.
Лусия сглотнула нервный ком. Почему простые, безобидные слова он воспринимает как оскорбление? Странные люди мусульмане. Но она должна была знать, что ее ждет.
– Ешьте, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Мой кок отлично знает, как полезное сделать вкусным и как из ничего сделать всё.
Лусия взяла вилку. Рука предательски дрожала. Она жутко боялась капитана, и сама не знала почему. Она с детства никого и ничего не боялась, а тут… Она даже не знала, как себя с ним вести, что и как говорить. Теперь она даже не могла смотреть ему в глаза, словно была в чем-то виновата. Поэтому красоты и ароматы кушаний как-то не очень занимали ее. И потом… тошнота…
12
Строки из сонета Данте Алигьери к Беатриче: «Столь благородна, столь скромна бывает/ Мадонна, отвечая на поклон, / Что близ нее язык молчит, смущен, / И око к ней подняться не дерзает» (рус. пер. А. Эфроса) (итал.).