Все еще Элис

– На следующей неделе.

– Вполне вероятно, что к этому времени ты ее представишь, она почти готова.

– Не могу поверить – я женюсь. Боже, какой я старый.

Элис нашла диссертацию и передала ее Дэну.

– Успокойся, никакой ты не старый, ты еще в самом начале пути.

Дэн присел к столу, стал листать свою работу и, замечая сделанные красной ручкой пометки на полях, всякий раз хмурился. Элис уделила особое внимание введению и дискуссионным частям диссертации. Она заполнила пропуски в тексте Дэна, создавая более детальное представление о том, каким образом его труд может быть использован в разных областях лингвистических исследований.

– А это что означает? – спросил Дэн, указывая Элис на ее неразборчивые каракули.

– Дифференциальные эффекты ограниченности против рассредоточенного внимания.

– На что ссылаться?

– Ох-ох, на что? – спросила себя Элис и зажмурилась в ожидании, когда имя первого автора и дата первой публикации всплывут в памяти. – Видишь, как это бывает, когда ты старая.

– Бросьте, вас старой не назовешь. Не волнуйтесь, я сам найду.

Самое тяжкое бремя для любого человека, сделавшего научную карьеру, – держать в памяти даты публикаций, детали экспериментов и имена их авторов. Элис часто изумляла своих студентов и постдоков[3], c легкостью упоминая семь относящихся к тому или иному явлению работ, их авторов и годы публикаций. Большинство преподавателей на факультете обладали этим даром. На самом деле в их кругу даже существовала негласная конкуренция – чей мысленный каталог по их дисциплине объемнее и кто может им быстрее воспользоваться. Элис чаще других становилась обладательницей главного приза в этом состязании.

– Nye, MBB, двухтысячный! – воскликнула она.

– Не перестаю удивляться, как вам это удается. Серьезно, как вы держите в голове всю эту информацию?

Элис усмехнулась в ответ на его восхищение.

– Еще узнаешь, я же говорю – ты в самом начале пути.

Дэн пролистал статью до конца и перестал хмуриться.

– Хорошо, я все понял, так будет лучше. Огромное спасибо. Завтра принесу обратно!

И он выскочил из кабинета Элис. Задача была выполнена, она сверилась со списком дел. Желтый листок был прилеплен к подвесному шкафу прямо над монитором у нее на столе.

Класс по когнитивизму V

Ланч-семинар V

Диссертация Дэна

Эрик

День рождения, обед

Элис с удовлетворением отметила крестиком пункт «Диссертация Дэна».

«Эрик? Что это значит?» – задумалась она.

Эрик Уэллман возглавлял факультет психологии. Она собиралась ему что-то сказать, показать, спросить? У нее назначена с ним встреча? Элис сверилась с календарем. Одиннадцатое октября – ее день рождения. Никаких упоминаний об Эрике. Эрик. Прямо-таки загадка. Она просмотрела почту. Никаких сообщений от Эрика. Элис надеялась, что это может подождать. Раздраженная, но уверенная, что как-нибудь восстановит в памяти то, что связано с Эриком, она выбросила желтый стикер (уже четвертый за день) в корзину и оторвала следующий.

Эрик?

Позвонить доктору

Такие заминки с памятью случались все чаще, и это начинало раздражать Элис. Она откладывала звонок своему терапевту, потому что решила, что со временем это прекратится само собой. Еще она надеялась, что сможет, не привлекая внимания, разузнать об этом этапе жизни у кого-нибудь из знакомых и к доктору идти не придется. Однако все друзья и коллеги ее возраста были мужчинами. Элис вынуждена была признаться самой себе, что пришло время обратиться к врачу.

От кампуса до «Ипулэ» на Инмен-сквер Элис и Джон дошли пешком. Войдя внутрь, Элис сразу увидела у барной стойки свою старшую дочь Анну с ее мужем Чарли. Оба были в отличных синих костюмах, на Чарли – солидный золотистый галстук, на Анне – нитка жемчуга. Оба уже года два работали в третьей по величине юридической фирме Массачусетса. Анна практиковала в области интеллектуальной собственности, Чарли занимался тяжбами.

По бокалу мартини в руке дочери и по тому, что грудь у нее не увеличилась в размерах, Элис определила, что Анна не беременна. Вот уже шесть месяцев, не делая из этого секрета, Анна безуспешно пыталась зачать ребенка. Как это обычно с ней бывало, чем труднее оказывалось достижение цели, тем больше она к ней стремилась. Элис советовала дочери подождать и не спешить перевернуть эту страницу жизни. Анне всего двадцать семь, она только в прошлом году вышла за Чарли и работала восемьдесят-девяносто часов в неделю. Но дочь аргументировала свое стремление родить тем, что каждая женщина-профессионал, задумываясь о ребенке, со временем приходит к выводу: подходящее время никогда не наступит.

Элис беспокоило, что рождение ребенка может повлиять на карьеру Анны. Ее собственный путь к бессрочному профессорскому контракту оказался нелегким не из-за того, что ее пугала все возрастающая ответственность или необходимый объем публикаций, а главным образом потому, что она была матерью троих детей. Тошнота, анемия и токсикоз, мучившие ее на протяжении в общей сложности двух с половиной лет беременности, само собой разумеется, отвлекали от работы и тормозили ее. А запросы трех маленьких человечков, появившихся в результате этих беременностей, отнимали столько времени и сил, что самые упертые и занудные руководители факультетов или студенты-отличники не шли с ними ни в какое сравнение.

Ей не раз приходилось с ужасом наблюдать, как скорость продвижения по карьерной лестнице женщин репродуктивного возраста замедлялась практически до нуля или они вообще сходили с дистанции. Наблюдать, как Джон, равный ей в профессии и по уровню интеллекта, мчится мимо нее к цели, тоже было жутковато. Элис часто задавалась вопросом: выдержала бы его карьера три эпизиотомии[4], кормление грудью, процесс приучения к горшку, помноженный на три, бесконечные до отупения песенки типа «Колесики автобуса крутятся и крутятся» днем и не менее бесконечные бессонные ночи? Элис в этом очень сомневалась.

Сразу после того, как они обняли друг друга, обменялись поцелуями и комплиментами, к стойке приблизилась женщина в черном с головы до ног, с выбеленными волосами.

– Итак, компания в сборе? – поинтересовалась она, мило улыбаясь, но так долго, что это не могло быть искренне.

– Нет, мы ждем еще одного человека, – сказала Анна.

– Я здесь! – сообщил Том, появляясь у них за спиной. – С днем рождения, мам.

Элис обняла и поцеловала сына и только потом поняла, что он пришел один.

– Мы подождем…

– Джил? Нет, мам, мы расстались месяц назад.

– Девушки у тебя меняются так часто, что мы не успеваем запомнить, как их зовут, – заметила Анна. – Уже есть новенькая, для которой нужно занять место?

– Пока нет, – ответил Том Анне и обратился к женщине в черном: – Все в сборе.

Период одиночества Тома между подружками всегда составлял от шести до девяти месяцев, и никогда больше. Умный и энергичный Том учился на третьем курсе медицинского факультета Гарварда и был точной копией своего отца: он нацелился на карьеру хирурга-кардиолога. По его внешности можно было догадаться, что питается он неправильно. Том с иронией признавал, что все его знакомые студенты-медики и хирурги едят бог знает что и на бегу – пончики, чипсы и прочую дрянь из автоматов и больничных кафетериев. Ни у кого нет времени на занятия спортом, если не считать пробежки по лестницам вместо лифта. Зато через несколько лет они смогут лечить друг друга от болезней сердца, шутил Том.

Как только все устроились в полукруглой кабинке за столиком с напитками и закусками, разговор зашел об отсутствующем члене семьи.

– Когда в последний раз Лидия была у кого-нибудь из нас на дне рождения? – спросила Анна.

– Она приезжала, когда мне исполнился двадцать один год, – сказал Том.

3

Постдоки – молодые ученые, недавно защитившие диссертацию.

4

Эпизиотомия – рассечение промежности для облегчения родов.