Сердцелов

Колин давно знал его.

– Рой, – презрительно произнес он. – Как я сразу не догадался. Только ваши свиньи способны вломиться в приличное заведение.

Парень, которого он назвал Роем, скривился, послышался смешок.

– Это у тебя-то приличное? Я думал, тут обычный притон. Ха! Да, ребята?

Из разных концов зала раздались смешки, но никто кроме Роя не решился показаться.

Брови Колина сошлись на переносице. Он вновь обвел суровым взглядом присутствующих и сказал:

– Я бы обсудил это с тобой, будь у тебя мозги. Но ты лишь гоблинская полукровка, откуда у тебя такая роскошь.

Лицо Роя стало быстро покрываться красными пятнами, ноздри раздулись, а верхняя губа приподнялась, пытаясь обнажить клыки, которых нет. Гоблином был лишь его дед, поэтому унаследовал Фергюсон только невыносимый характер и силу с верткостью. С самого детства Колин Маккенна и Рой Фергюсон не ладили. По началу это были просто детские шалости, потом драки, потом, когда у сида в тринадцать лет проявилась истинна сущность, а у Фергюсона гоблинская верткость, начались проблемы посерьезнее. Раны стали глубже, а разрушения от их встреч масштабнее.

Жители нижнего и верхнего Брасса редко пересекались, поскольку ни тем, ни другим на территории друг друга делать не чего. Разве что проехать по дороге. Но живущие в верхнем Брассе чаще ехали через мост над городом или вовсе шиковали и вызывали летающий транспорт.

Но то, что выкинул Рой сейчас, не лезло ни в какие ворота.

Он все еще сверлил Колина ненавидящим взглядом. Спустя несколько мгновений, скрипнул зубами и произнес:

– Ты бы следил за языком, сид. Не ровен час, его кто-нибудь отрежет за болтовню.

– Пускай мой язык тебя не беспокоит, – сообщил Колин, отвечая ему таким же прямым взглядом. – Лучше за своим следи. Какого черта… Хотя, нет. Просто убирайся из моего бара и моего дома.

– Или что? – усмехнулся Рой Фергюсон. – До смерти очаруешь меня своим обаянием? Должен разочаровать тебя Маккенна, я не баба, мне плевать на твои фокусы. А вот мой кулак вполне настоящий.

Голова Колина наклонилась, как у рассерженного быка, в груди закипело еще больше. Он не выносил Роя с малолетства, с тех самых пор, когда полукровка облил помоями на виду у толпы девчонок. Колину было пять, и он не подозревал, что в нем дремлет сила сида, которая буквально через восемь лет заставит каждую из этих девиц молить его о внимании. Но тогда они смеялись вместе с Фергюсоном, и Колин тогда ясно понял, что мира между ним и полукровкой не будет.

Поковыряв языком в зубе и не сводя взгляда с Роя, сид проговорил:

– После нашей последней встречи кое-что поменялось. Я могу не только очаровать. Мой кулак теперь не уступает твоему.

Густые брови Фергюсона делано взлетели на лоб.

– Да ты что! – выдохнул он, изображая удивление. – Серьезно? Ну, давай проверим.

Не успел Колин ответить, как полукровка метнулся вперед, отпихивая локтем Гараха, которого вообще-то не так просто отпихнуть, и налетел на сида. Тот едва смог увернуться, кулак пролетел перед самым лицом, и если бы попал в цель, носу пришлось бы туго.

Поднырнув под локтем полукровки, Колин быстро принял боевую позицию, колени согнулись, кулаки поднялись. Он мог бы накрыть полукровку умиротворением, дар сида позволяет это сделать с любым, независимо от пола. Но ему хотелось драки, хотелось накостылять Фергюсону обычными кулаками, унизить его так, как он этого заслуживает.

Тот уже обернулся и, немного попрыгав, для разминки, быстро хрустнул шеей и сказал с усмешкой:

– Что, наш очаровательный сид вырастил зубы?

– Сейчас сам увидишь, – проговорил Колин хмуро и сделал знак, мол, давай, нападай.

Рой довольно оскалился и прохрипел:

– Это не на долго, Маккенна. Сейчас я тебе их выбью.

Гнусно засмеявшись, он вновь кинулся на Колина. Они сцепились, как два бешенных пса, готовые перегрызть друг другу глотки. Удары сыпались один за другим, слышался треск ткани, лица обоих покрылись ссадинами. Колин сплевывал сукровицу, а Рой даже не пытался вытереть багровое со лба.

Они дрались, оба в один миг превратившись в диких зверей, Колин в тут же забыл, что он прекрасный сид, владелец дорогого бара «Люксот» в лучшем районе Брасса. Мир ужался до одного существа, посмевшего вломиться в его собственность, устроить здесь бардак, напугать его посетителей. С каждым ударом Колин все отчетливей вспоминал каждую встречу с ним, которая заканчивалась плохо для молодого сида, который еще не знал о своем даре.

Гнев переполнял так, что он уже плохо видел происходящее, перед глазами мелькали картины прошлого, где его били, калечили, и лишь благодаря быстрому исцелению сида не осталось шрамов. Над ним издевались, каждый раз, когда выходил из дома, а когда исполнилось тринадцать и сид ощутил, что может дать отпор, противостояние обрело новую форму. И полукровка издевался уже не над ним, а над девушками, которые млели перед очарованием сида.

Бедная маленькая Шейла, пухлогубая Карин, Розали и многие другие были виновны лишь в том, что не могли противостоять чарам сида. И Колин бил, как ненормальный, чувствуя, как кулаки немеют от боли, а глаза застилает пот.

Сквозь шум крови в ушах донеслось глухое:

– Эй, хватит…

– Да оттащите его кто-нибудь…

– Я не полезу ко взбешенному сиду…

– Гарах, осторожней…

Колин ощутил, как кто-то трогает его за плечо, но попытался отмахнуться. В ответ на него навалилось что-то тяжелое и потащило в сторону.

– Друг, тихо…

– Пусти меня! – прохрипел Колин все еще не видя из-за мутной пелены перед глазами. – Пусти тварь!

В ухо проорали:

– Сам ты тварь! Это я, Гарах!

Его сильно тряхнули. После этого видимость стала проясняться, постепенно мутные пятна начали превращаться в фигуры, которые смотрят на него с нескрываемым изумлением и страхом. Впереди толпы девица, которая провела с ним ночь. Глаза круглые, кулачки прижаты к груди и, в отличие от многих, на ее лице восторг и беззаветная преданность. Именно такое выражение остается у всех женщин, побывавших в его постели.

Это немного отрезвило. Покрутив головой, Колин обнаружил на полу полукровку, который оперся на локоть и отплевывается на его мраморный пол. На плечах крепкие пальцы Гараха, которые сжимают, как капкан.

– Да пусти ты, – огрызнулся Колин, пытаясь высвободиться из цепкой хватки.

– Точно? – поинтересовался громила глухо.

– Я в порядке, – снова бросил сид.

Нехотя Гарах разжал пальцы, и Колин пошатнулся. В пылу драки он не заметил, что полукровка нанес ему множество жестоких ударов, и будь он простым человеком, уже валялся бы без сознания, а друзья молили бы богов, чтобы его успели доставить в Лазарет.

– Колин!.. – хором выдохнули несколько девушек, включая ту, что была у него ночью.

Рой не глядя усмехнулся. Когда Гарах потянулся, чтобы поддержать, сид с трудом, но все же поднял ладонь и покачал головой.

– Я в порядке, – повторил он.

Колин смотрел на полукровку, который все еще растянулся на полу и вытирает губы. Сид хорошо его разукрасил, но тот тоже, скорее всего, заживет быстро. Пусть он и полукровка, зарастал Рой всегда хорошо, хотя от слишком глубоких ран шрамы оставались. Но тот ими лишь хвастался, мол, его дед был гоблином, гоблинов шрамы только красят.

Фергюсон поднял на него глаза. Заплывшие и опухшие, губы растянулись в улыбке, обнажая покрасневшие зубы.

– Очаровательный сид и впрямь отрастил кулаки, – прохрипел он и кое-как сел.

– Надеюсь, ты усвоил урок, – проговорил Колин, не узнавая собственный голос, который стал сиплым и надрывным.

Полукровка, оглядев всех почему-то довольным взглядом и особо задержавшись на девушках, которые выразили беспокойство сидом, подтянул колени и ко всеобщему удивлению смог самостоятельно подняться.

Его пошатывало, но, как и Колин, от помощи своих отказался.

– Я быстро учусь, Маккенна, – проговорил он, глядя ему прямо в глаза.

– Надеюсь, что я не вышиб тебе последние мозги, – огрызнулся Колин.