Страница 9 из 199
И тут мне в голову пришла бредовая идея. Нет, не просто так, с бухты-барахты. Не то что бы мне было жалко этих ребят (хотя в какой-то мере даже и так). Просто мысли не лезли из головы, и их нужно было как-то отогнать. Я по натуре человек весёлый и люблю авантюры. Правда, обычно безопасные. Но что опасного в избитых, почти что прикованных к постели парнях?
Я всего лишь хотела съездить в эту больницу и отвезти пострадавшим мандаринчиков.
И, честно говоря, не ожидала, что они им так обрадуются. Потому что стоило мне войти в палату (её любезно, сопроводив меня сочувствующим взглядом, указала медсестра, когда я сообщила, что мне к новеньким, которые подрались) и поставить дар на тумбочку, тот парень, что лежал ближе всех к двери, воскликнул "Мандаринчики!" и тотчас же распотрошил мешок.
Всего их в палате было четверо: любитель мандаринов, тот, кто просил закурить, ещё кто-то, лежащий на животе вниз лицом, и непосредственно тот, с кем мне нужно было поговорить. Парень, у которого был пистолет. Как раз он-то моему появлению не обрадовался.
– Чего тебе здесь надо? – неприветливо спросил он хриплым голосом, приняв настороженный вид.
– Спросить хочу, – храбро сказала я, делая шаг вперёд.
– Тебя твой дружок подослал? – прищурился тип.
– Нет, – обиделась я. – Я про него и хочу спросить. Почему ты его так испугался?
Лицо типа приняло озадаченный вид. Как будто он только что узнал, что его родной брат и не брат вовсе, а сестра.
– Ты что, не знаешь, кто твой дружок?
– Знаю. И поэтому не понимаю, почему его надо бояться. Он никогда…
– Стоп, – тихо, словно сам себе, проговорил тип, глядя на свою кровать. – Уши разуй. Ты не знаешь, кто он?!
– Я же сказала…
– Слушай, – тип спустил ноги с кровати и стал шарить по полу, отыскивая тапки, не нашёл и наклонился, чтобы помочь рукой, но при этом не сводил с меня взгляда. – Ты, это… выйдем, поговорим наедине… ты, конечно, не виновата в том, что он с нами сделал… тем более если не знаешь… – наконец он надел тапки и, прихрамывая, пошёл ко мне. – Пойдём. Я тебе скажу.
Я молча развернулась, кивнула улыбающемуся до ушей и жующему уже второй мандарин парню и вышла из палаты.
Когда мы оказались возле окна в холле, тип, предварительно оглядевшись, словно проверял, не подслушивает ли кто, внимательно посмотрел на меня изучающим взглядом.
– Тебя точно не он подослал?
– Да нет же! – я хлопнула рукой по подоконнику. – Я бы ни за что ему не сказала, что еду к вам! Я хочу узнать…
– Понял, – перебил тип. – Только вот что: я-то скажу, а если этот твой узнает? Голову мне оторвёт.
– За что? – изумилась я.
– За то, что рассказал, – усмехнулся тип. – Если ты не знаешь, значит, он не хочет. И я не должен говорить, если жить хочу.
– Что-то мне не верится, что ты можешь рассказать настолько поразительные вещи, – я покачала головой. – Вы что, в одном дворе жили?
– А я могу рассказать, – тип проигнорировал мой вопрос. – И расскажу, если клянёшься своей башкой, что он не узнает.
– Не узнает, – я для верности чиркнула ногтём большого пальца по горлу.
– А ты ничего, – заметил тип и ухмыльнулся, так, что стал виден чёрный зуб. – Короче. Видел я твоего дружка, ещё года три-четыре назад. Случайно. Если б знал, не пошёл бы тогда той дорогой. Пустырь там был, блоки всякие, железяки валяются… и я, с пьянки, еле ноги передвигаю. А твой красавец там, возле дома кривого был. Мочил кого-то.
– Бред… – пробормотала я.
– Сама просила. Не хочешь слушать – я пойду, мне и самому с тобой говорить…
– Ладно, давай дальше, – спохватилась я. Знать надо даже о самом невероятном.
– Так вот, мочил кого-то. Причём на моих глазах. Я тогда к холму присел, чтоб видно не было, а он замочил и обратно пошёл, туда, откуда я… я ещё минут двадцать там сидел, а потом побежал домой, чуть в штаны не наложил. Если б в полицию позвонил, этот бы меня тоже укокошил, сразу.
– Откуда ты знаешь, что это был именно он? – я начинала злиться. – Врёшь ты всё!
– Да мы с ним в одном детдоме были, не веришь? Не верь, дело твоё. Только я с ним связываться больше не собираюсь.
Я задумалась. Я ему, конечно, не поверила, и осадок остался неприятный: впервые я слышала про моего Фаера что-то плохое. Но… зачем иначе он это говорит? В камеру-то лгал, что потасовка была, да и то в другом месте. Чего он хочет?
– Всё, узнала, что хотела? Иди теперь, спроси у него, сколько человек он замочил.
– Он не убийца! – вспыхнула я. – И вообще: врёшь ты всё! Зачем тебе бояться человека, пусть даже и убившего когда-то, если он один и безоружен, а вас – целая банда?