Анклав и другие

– А, забыл, – он махнул рукой. – Завтра вечером побреюсь. Тебе ведь не мешает?

– Нет, – я умилённо смотрела на него. До чего же он всё-таки замечательный! Издалека посмотришь – внушительный рост, крепкое телосложение. Ладони почти в два раза больше, чем у меня. И лицо, словно высеченное из камня – решительные, чуть угловатые грубые черты. Но когда он смотрит на меня, кажется, что он – самое нежное и доброе существо в мире. Так и представляю, как он останавливается посреди дороги, приседает и подбирает маленького бездомного котёнка, а потом несёт его домой, прижимая к себе и приговаривая: "Не бойся, маленький, всё хорошо. Я тебя согрею…" Внешность часто бывает обманчива.

– Пойдём гулять перед сном?

– Конечно, – я кивнула и бросила взгляд на цепочку, скрывающуюся под майкой Фаера. Сейчас этого не было видно, но на цепочке было три узелка, которые я завязала сама. Нет, это не глупость и не суеверие, это на самом деле поможет не заболеть, не замёрзнуть, а также отгонит грусть.

Пока Фаер искал свои лучшие ботинки для прогулок (несколько дней назад они стояли в шкафу, и, по словам парня, он никуда их не убирал), я медленно одевалась. Возможно, моя любовь к синим тонам, особенно к фиолетовому, доведена до абсурда, но вкусы бывают разные. Поэтому я пойду на улицу в фиолетовых сапожках до середины голени, синих джинсах и фиолетовой куртке, надетой поверх светло-фиолетовой кофты. А что? Мне идёт. Под цвет глаз, которые всегда были синими и в последние годы стали принимать, на моё счастье, лёгкий фиолетовый оттенок.

А пока Фаер по-прежнему ищет, я могу посмотреть на себя в зеркало. Ну, что тут сказать… некоторые говорят, что во мне что-то есть, другие – что я как все (это обычно не в глаза, а когда я не слышу), одни считают, что у меня излишне высокий лоб, ещё одни – что бесцветные волосы. Я не самовлюблённа и не самокритична, и внешности придаю не первостепенное значение. Если так, без лишнего оценивания – лицо у меня длинное, чуть заострённый подбородок, высокий лоб. Глаза не большие, а словно слегка растянуты в два минуса. Меня легко изображать на карикатурах: рисуем овал, в нём сверху два минуса – это глаза, чуть выше ещё два – это брови. Под ними единица – это нос, а под единицей ещё один минус – рот. Мама иногда в шутку говорит, что я – сплошной минус. Что же касается волос – да, цвету они совсем не яркого, словно выгоревшие на солнце. Светлые. Наверное, у них есть что-то общее с льняным волокном – оно тоже достаточно бледное. Впрочем, разве в яркости волос дело? Зато длиною они – чуть ниже пояса, и я этим горжусь. Ещё в детстве хотела их до пола отрастить, чтобы быть похожей на принцессу, но лет в 14 передумала и обрезала по плечи. А потом опять захотела.

– Нашёл! – провозгласил Фаер и поднял над головой уже давно не новые ботинки. – Любуешься на прекрасного человечка?

– Мгм. Фаер, а это правда, что я выгляжу злой?

– Злой? – парень чуть не выронил ботинки. – Покажи мне того, кто тебе это сказал.

– Да почти все, – я махнула рукой. – В смысле, в универе, когда мы ещё не перезнакомились, мне говорили, что я со стороны выгляжу неприступной и не располагающей к беседе. Словно меня спросят – а я тотчас же огрызнусь. Почему им так кажется?

– Потому что идиоты, – уже спокойнее ответил Фаер и начал натягивать ботинки. Я уже отвернулась от зеркала. Вид мой мне приятен (сейчас, по крайней мере), поэтому нет нужды выискивать подвох.

Было уже темно, в парке светили фонари, которые нам, вышедшим из-за угла дома, казались большими светлячками. Мы собирались пройти весь парк до конца, потом перейти дорогу, купить в магазине чего-нибудь вкусненького к чаю и вернуться назад. Так и поступили. И углубились в дальнюю от дома аллею, потому что там всегда меньше людей и при хорошем раскладе можно найти свободную скамеечку. Правда, мы не собирались долго сидеть на улице, но всё равно. Кроме того, возле дальней аллеи росло наше любимое дерево, в котором было огромное дупло. Туда иногда лазили дети, а иногда мы. Оно с трудом, но всё же могло вместить нас. Конечно, перед тем, как покорять дуб, мы одевались во что-нибудь потрёпанное и оставляли дома ценные вещи вроде телефонов. Но было весело. Особенно когда пошёл ливень и мы пересидели его внутри, радуясь, что дупло хоть на что-то годно, а то лазим и сами себе объяснить не можем, зачем.

Сегодня под этим деревом уже кто-то собрался. Компания парней, судя по всему. И нетрезвых. Я посетовала на то, что не удастся залезть на дерево, несмотря на то, что мы и не собирались. Фаер с грустью заключил, что "развелось алкашей", и мы прошли мимо.

Точнее, думали, что прошли. Потому что сбоку к Фаеру подошёл какой-то тип непонятного возраста и неприятной наружности, и, пошатываясь на ногах, спросил.

– Э, парень, закурить не будет?

– Нет, – Фаер сначала слегка остановился, думая, что тип спросит что-нибудь важное, например, где библиотека (что вряд ли) или до скольки работает винно-водочный отдел (что скорее всего), но, сообразив, что зря останавливался, пошёл быстрее. Но мужик схватил его за рукав куртки и потянул. Мерзко ухмыляясь, посмотрел на меня.

– А, это… девочку не одолжишь на вечер? У нас…