Страница 4 из 132
На годовщину смерти отца мама выглядела не лучше, чем на его похоронах. Тогда-то тетя Лариса и приняла решение забрать нас на лето к себе. К морю. Она уже десять лет жила на южном побережье в одном из курортных городков. Мама, пребывая безразличной апатии, не стала ей противиться, и мы поехали в отпуск…
Город напоминал сборную солянку: здесь теснились панельные многоэтажки и приземистые строения, роскошные особняки и хиленькие домишки, христианские храмы и исламские мечети. Ретро и модерн, восток и запад слились воедино, создавая колоритную картинку. Но главным достоинством, конечно же, было лазурное море, которое омывало галечные пляжи, и зеленые горы, что возвышались над городом, утопая в дымке утреннего тумана. Соленый воздух горечью отдавался на языке, а яркое солнце слепило глаза, даря ощущение нереальности происходящего. Будто тебя случайно забросили в другую вселенную, где нет места серым городским пейзажам и машинному смогу, а существует только радость и тепло.
Нас поселили на третьем этаже гостиничного домика, которым владела тетя. Они с дядей Мишей, как и многие другие, зарабатывали на жизнь сдачей в аренду помещений для туристов и имели несколько таких вот трехэтажных коттеджей. Сама же тетя Лариса жила по соседству вместе со своей семьей в более скромном жилище.
- Располагайтесь, дорогие мои! – женщина тепло улыбнулась.
- Спасибо большое! – улыбнулась я в ответ.
Мама уже стояла на балкончике и смотрела на лазурную полосу моря, которую обступали горы:
- Красиво, правда?! – чрезмерно восхищенно получилось, и я с досадой поморщилась от собственной плохой игры.
Мама усмехнулась и потрепала меня по волосам:
- Давай разбирай вещи и на пляж! – с улыбкой приказала она, а я невольно залюбовалась, слишком давно не видела её такой беспечной. В тот момент во мне появилась уверенность, что это место сможет исцелить нас.
***
Спустя два дня у меня уже выработалась привычка: ежедневно вставать в шесть утра и спускаться к набережной. В это время она не страдала от чрезмерного внимания туристов, и я могла поохотиться за интересными сюжетами для своих фото.
На семнадцатилетние папа подарил мне Полароид. Это было моей давней мечтой: запечатлеть тысячи ярких мгновений из своей жизни и украсить ими всю комнату, чтобы потом снова вспоминать и переживать давно забытые чувства.
Каждое утро нашего отпуска я проводила в поисках тех самых моментов. Это могло быть что угодно: от портрета колоритного торговца вином, что добродушно решил угостить меня с утра пораньше, до захватывающего морского пейзажа. Такие утренние прогулки вселяли в душу счастье и уверенность в том, что папа обязательно бы обрадовался тому, как я распоряжаюсь его подарком.
Однако на третий день моя размеренная жизнь потерпела крушение, не выдержав порыва шквального ветра…
Я сидела на парапете и фотографировала чайку, что самозабвенно пыталась отобрать у уличного кота его законный завтрак. Раздался звук сообщения и я, отложив сделанные фото в сторону, начала рыться в поисках своего мобильника, который в момент был позабыт, потому что по всей набережной уже расстилались разбросанные ветром фотографии.
Мои фотографии!
Не знаю, откуда появился тот парень… Первая мысль была по-детски наивна, но соответствовала внешнему виду моего спасителя: с неба.
- Вот, держи, - протянул фотки незнакомец, а я остолбенела.
«Ангел», - пронеслось в мыслях. По привычке нервно закусила губу, рассматривая парня, что стоял передо мной.
Высокий, с золотистым загаром, со светло-русыми, выгоревшими на солнце волосами, взъерошенными, будто их обладатель только встал с постели, небесно-голубыми глазами и задорной улыбкой, от которой подгибались коленки. Белая рубашка была расстегнута, оголяя жилистое, подкачанное тело, а закатанные штанины джинсов привлекали внимание к босым ступням, что завершали весь этот эфемерный образ и заставляли коленки подкашиваться еще больше.
В то время, пока я прибывала в прострации, незнакомец начал бесцеремонно рассматривать мои фото:
- А ну, отдай немедленно! – опомнившись, потребовала я и протянула руки к своим работам.
Парень отклонился от меня и, не отрываясь от фотокарточек, нахально заявил:
- Не мешайся, я еще не досмотрел! – отмахнувшись при этом рукой.
Поперхнулась от такой наглости, и, словно истеричка, заорала:
- Убери свои руки от моих фотографий! – вообще-то меня трудно вывести из себя, но присутствие красивого парня поблизости, который к тому же оказался непроходимым наглецом, ужасно раздражало!
Он оторвался от снимков и оглядел меня с ног до головы:
- А ты ничего! - похабно улыбнулся наглец.
- Фото! - требовательно заявила, протягивая руку.
Вместо ответа чертяка удовлетворенно хмыкнул и засунул мои творения в задний карман своих джинсов! Я от такой выходки онемела и, словно рыба, хватала воздух губами, никак не находя нужных слов. Оставалось лишь сожалеть, что в школьные годы так и не удалось побывать в какой-нибудь плохой компании, которая пополнила бы мой словарный запас весьма полезными теперь высказываниями.
- Ты и я. Сегодня в восемь. Вон там, - незнакомец указал рукой в сторону арки, что находилась на окраине набережной и, весело поклонившись, ушел.
- Придурок! - отыскала наконец нужное слово, но его адресата уже не было поблизости.
Наше время…
- Шесть месяцев?! Серьезно?! – шипящий голос Сашки рывком вытащил меня из воспоминаний.
Я оторопело оглянулась по сторонам, не сразу сообразив, что Богдан куда-то запропастился и оставил меня с бывшим наедине.
- И ты действительно его любишь? – продолжал наседать музыкант.
Вот же! И что ему ответить? Сама не знаю, люблю или нет, мне с ним хорошо и комфортно, но…
«Та-ак! Еще не хватало их между собой сравнивать!»
- Люблю, - ровно произнесла я, стараясь удержать маску безразличия на лице.
- Врешь! – парировал Марков, после нашего очередного сражения взглядами.